— Съешь — может, тебе станет полегче, — мягко сказала она. — Я пойду домой.
Цзян Жэнь сжал в ладони конфету, а второй рукой удержал её за запястье:
— Что с твоими глазами?
Мэн Тин испугалась. Вдруг он попытается снять с неё очки?
Она поспешно заговорила:
— Авария. Повреждение роговицы. Я тогда ослепла.
Цзян Жэнь, отпусти, пожалуйста.
Он нахмурился:
— А сейчас ты видишь?
Она кивнула:
— Да. Но мне нельзя смотреть на яркий свет.
— Дай взгляну. Закрой глаза.
Мэн Тин похолодела. Показать? Ни за что. Сейчас отёк сошёл, и внешне глаза почти ничем не отличались от нормальных. Но если она будет долго напрягаться, то начнёт болеть вся голова.
Она вспыхнула и чуть не оттолкнула его.
— Нет. У меня… глаза странно выглядят.
Он увидел, как заливается краской её лицо и не удержался от смеха:
— Насколько странно?
Мэн Тин не умела врать. После долгой паузы она еле слышно выдавила:
— Такие же, как на моём ученическом.
Она тихо добавила, почти шёпотом:
— Страшненькие. Так что лучше не смотри…
Цзян Жэнь рассмеялся громче, чем собирался. Он ей почти поверил. Странная она всё-таки.
Сжимая в ладони мягкую, тёплую карамельку, он отпустил её руку и сказал:
— Иди. Домой.
Мэн Тин рванула прочь, словно спугнутая зайчиха. В этот раз она не шла медленно, как раньше, а почти бежала, неловко задевая ногами тротуар.
Цзян Жэнь кинул конфету в рот.
На языке разлился вкус — терпкий, чуть сладкий. Он опёрся плечом о стенку автобусной остановки.
Небо над городом было ясным, а воздух — прохладным и прозрачным. Город, который он всегда считал захолустьем, вдруг показался чуть-чуть другим.
Обёртку он аккуратно убрал в карман.
Ну и ладно. Не показала — и не надо. Всё равно же не какая-нибудь сказочная красавица.
(o-_-o) Asian Webnovels (o-_-o)
Мэн Тин вернулась домой и передала карточку Шу Чжитуну.
Тот удивлённо посмотрел на неё, а она пояснила:
— Это за олимпиаду по математике. Награда. Возьми, папа Шу.
Выслушав её рассказ, Шу Чжитун расплылся в широкой улыбке и похвалил дочь:
— Умница, Тин-Тин! Это твои деньги, купи себе красивую одежду, побалуй себя. Про семью не думай, папа Шу не даст тебе ни в чём нуждаться.
Мэн Тин почувствовала, как в глазах защипало. Её голос прозвучал чуть глухо:
— У меня есть карманные. А это пусть будет у тебя.
Она положила карту на стол и уже собиралась уйти в комнату, но Шу Чжитун засмеялся:
— Ну тогда папа Шу положит их на депозит. Там проценты неплохие. Если что нужно — Тин Тин сама снимет.
Из спальни вышла Шу Лань. Она только проснулась, поэтому была в пижаме, а волосы растрёпаны.
— Папа, а это что за карточка?
Увидев, что дочь тянется за картой, Шу Чжитун перехватил её первым:
— Шу Лань, переоденься и иди есть. Это вещь твоей сестры, не трогай, поняла?
Отцовское замечание Шу Лань восприняла в штыки:
— Я только взглянуть хотела! Папа, почему ты такой несправедливый? Я уже сто лет себе ничего нового не покупала.
Она кипела от злости.
Школа Лицай, где училась Шу Лань, сильно отличалась от Седьмой средней, в которой училась Мэн Тин.
В Седьмой строго требовали носить школьную форму, без права выделяться. В Лицае тоже была своя форма, но надевать её никто не заставлял. Шу Лань за всё время так ни разу её и не надела.
Она носила обычную одежду. Денег в семье было немного, и её вещи выглядели куда проще, чем у других девочек. А в их возрасте это особенно болезненно. Каждый раз, видя, как одноклассницы щеголяют в модных новинках, Шу Лань чувствовала себя ничтожной.
Ну а Мэн Тин — та, конечно, спокойно ходит во всём этом скромном и невзрачном круглый год...
Шу Лань казалось, будто все в школе насмешливо смотрят на неё за спиной. Она в сильно топнула и ушла, обиженная.
«Разве так уж плохо хотеть новую одежду? Цзян Жэнь же любит тех девчонок не потому ли, что они умеют красиво наряжаться? Были бы у меня деньги — я бы сто раз затмила всех этих “красавиц”!»
Мэн Тин вернулась в свою комнату.
Она долго сидела в тишине, а потом потянула из-под кровати старый запылённый чемодан и раскрыла его.
Внутри — аккуратно сложенные сценические костюмы для танцев и пара белых балеток.
Тонкими пальцами она провела по ним. Эти вещи принадлежали её прошлой жизни, самой светлой, самой счастливой. Но с тех пор как умерла мама, она больше ни разу их не надевала.
.jpg)
.jpg)
0 Комментарии