Люблю тебя назло миру ― Глава 32. Какая же ты красивая. Часть 3

После уроков у проходной техучилища вдруг раздался шум и визг.

Мэн Тин шла вместе с Чжао Нуаньчэн и, завидев толпу, невольно остановилась посмотреть, что происходит.

Оказалось, все столпились из-за Шэнь Юйцин. Она пришла ждать Цзян Жэня.

Девушка надеялась, что он сам к ней вернётся, но после того как услышала о слухах, будто Цзян Жэнь теперь с Лу Юэ, больше не смогла сдержаться и решила действовать первой.

Цзян Жэнь достал из кармана зажигалку и прикурил сигарету. Делал он это небрежно, с вызовом. Лишь спустя минуту он посмотрел на неё и спросил:

— Ты чего пришла?

Шэнь Юйцин заговорила быстро, почти торопясь:

— Цзян Жэнь, давай начнём сначала, ладно? Я больше не буду ничего решать без тебя. Всё, как ты скажешь, только вернись…

Он фыркнул:

— Неинтересно. Уйди.

Мэн Тин стояла среди зевак, опустив голову. Лишь бы он её не заметил.

Она дёрнула Чжао Нуаньчэн за рукав, но та поняла всё неправильно и сгоряча прошептала:

— Ты тоже волнуешься, да? Блин, это же Шэнь Юйцин! И вот она просит вернуться, а его всё равно не проняло! Он даже её не хочет… Кто ему тогда понравится? Неужели правда Лу Юэ?

— Ну пошли уже, ладно? — тихо сказала Мэн Тин.

— Не мешай! — отрезала подруга. — Сейчас всё самое интересное!

На глазах у Шэнь Юйцин уже блестели слёзы:

— Тебе правда нравится Лу Юэ?.. У неё кроме оценок, что в ней вообще есть? В чём она лучше меня? Цзян Жэнь, ты хоть что-то ко мне чувствовал?

Он устал от этой сцены. Юноша с раздражением потушил сигарету об урну и произнёс:

— Ты себя не переоцениваешь?

Потом он хлопнул Хэ Цзюньмина по плечу и продолжил:

— Где там та фотка, которую ты делал днём?

Хэ Цзюньмин замер, и только через пару секунд понял, что имел в виду брат Жэнь.

Он вытащил из кармана небольшую медальку, щёлкнул крышкой и поднёс к глазам Шэнь Юйцин. Голос у него был с издёвкой:

— Шэнь Юйцин, раз брат Жэнь тебя больше не выносит, не приходи больше, а? Он вот таких любит. А ты не проходишь по параметрам.

Зеваки вытянули шеи, пытаясь разглядеть, что там внутри, но медаль была слишком маленькой, поэтому ничего толком не видно.

Любопытство толпы вспыхнуло мгновенно.

Шэнь Юйцин стояла близко и увидела всё отчётливо.

Фотография была старой, с плохим разрешением. Сразу видно, снимали много лет назад. На снимке — девушка в золотистом платье, с рукой, лёгкой, как дыхание, положенной на клавиши пианино.

Она смотрела прямо в камеру и улыбалась — робко, нежно и по-девичьи сладко. Цвет немного выцвел, но это не мешало разглядеть, насколько она красива.

Шэнь Юйцин замерла.

Она на несколько секунд не могла вымолвить ни слова.

Снаружи, за пределами круга, Мэн Тин тоже онемела. Через мгновение её лицо побледнело.

Эту медаль она узнала бы из тысячи. Ещё вчера она лежала у неё в коробке!

Как… она оказалась у этих ребят?

Хэ Цзюньмин усмехнулся:

— Красивая, да? Может, и тебе пора в переплавку? 

Он был влюблён в Лу Юэ, Шэнь Юйцин ему не нравилась, поэтому и не церемонился в словах.

Шэнь Юйцин наконец пришла в себя — её трясло от гнева:

— Да ей же лет сколько? Вы с ума сошли, извращенцы!

Цзян Жэнь потерял терпение:

— Уходи уже, а?

Она испуганно сжалась, её глаза покраснели. Девушка молча развернулась и ушла.

Толпа начала рассеиваться.

Мэн Тин не знала, что сейчас чувствует: страх или ярость. Она стиснула зубы, сердце колотилось в груди. 

Мэн Тин ещё раз бросила взгляд на медаль и поспешила уйти вместе с Чжао Нуаньчэн.

А Хэ Цзюньмин смеялся от души:

— Брат Жэнь, ну ты чё, даже не посмотришь? Она правда классная!

— Та, что играла на пианино… как её звали? А, точно — Шу Лань. Это же её медаль. Кто бы мог подумать, что сзади есть фото. Я когда увидел, аж язык проглотил. Сразу сказал: «Да это же ангелочек, не иначе!»

Фан Тан тоже заглянул и на пару секунд потерял дар речи:

— Да, красивая. Только выглядит совсем юной.

Хэ Хань тоже подошёл, с интересом слушая обсуждение. Он только ахнул:

— Обалдеть, какая куколка…

Лишь Цзян Жэнь лежал, уткнувшись в парту, он явно был раздражён:

— Заткнитесь.

Когда Шэнь Юйцин взбесила его своей сценой, он почему-то вдруг вспомнил именно это фото.

Хэ Цзюньмин снова протянул ему медаль. На этот раз брат Жэнь не отказался. Он опустил взгляд. И… тоже замер.

— Брат Жэнь, ты ведь тоже считаешь, что она красивая, да? — подначил Хэ Цзюньмин. — Причём не просто красивая, она… чистая, прям особенная.

Небо в октябре было ясное, без облачка.

Цзян Жэнь стоял, прислонившись к дереву и улыбнулся, как всегда, чуть нагло:

— Встреть я такую на пару лет раньше… кто знает…

Он не договорил, но парни поняли.

Хэ Цзюньмин про себя только и подумал: «Брат Жэнь, да ты сам и есть главный извращенец».

Вернуться к оглавлению