Люблю тебя назло миру ― Глава 38. Грудь. Часть 3

Мэн Тин добралась до нужного этажа и только тогда смогла перевести дух.

На пятом этаже Ань Хайтина царил настоящий балаган. Сквозь толпу она сразу заметила Шу Лань.

Проблема была в том, что Шу Лань собиралась показать танец. И была она в платье… Мэн Тин.

Платье на ней сидело не идеально. Оно не подчёркивало фигуру, потому что её почти не было. Грудь совсем не выделялась, но это красоту самой вещи это не портило.

В том году ни одна девочка не носила ничего столь изящного. Стиль до республиканского периода, полутон перламутровой чернильной сливы, а подол, словно перо павлина, рассыпался при каждом шаге. Несколько девочек уже окинули её заинтересованным взглядом.

Шу Лань чувствовала себя на высоте.

Даже самые заносчивые модницы из профшколы Лицая не смогли сдержать любопытства:

— А где ты взяла это платье?

Шу Лань вспыхнула гордостью:

— Это не купишь. Индивидуальный пошив. Единственный экземпляр в мире.

Девочка, хоть и загорелась ещё сильнее, сморщила лицо:

— Пф, ну и не надо. 

Пара парней в это время тоже скользнули по ней оценивающими взглядами.

Шу Лань буквально сияла.

Они — дети богатых родителей — в обычной жизни её даже не замечали. А теперь, благодаря этому платью, она наконец-то чувствовала, что что-то значит.

Однако тут к ней снова подошли те самые девочки, на этот раз с бокалами вина в руках, и в их голосе уже звучала насмешка:

— Слушай, говорят, ты танцевать умеешь? Ну так покажи. Всё равно вечер весёлый.

Шу Лань понятия не имела, как танцевать. Всё, что она помнила о танцах, — это как учитель давил ей на ноги, растягивая связки, и как больно было плакать от боли на деревянном полу.

Тут в разговор встрял Хэ Цзюньмин. Он только что отложил микрофон и с живым интересом посмотрел на неё:

— А и правда. Ты же Шу Лань, да? Красавица, покажи что-нибудь.

Парни моментально подхватили:

— Давай, давай!

Она оказалась в ловушке.

Цзюньмин, к несчастью, был прост как валенок, и даже подобрал для неё «высококультурную» музыку:

— Ну, начинай.

Шу Лань вздрогнула, сердце её бешено колотилось. Она не знала, куда себя деть.

— Музыка не та? — спросил кто-то, нажимая на пульт. — Может, включить что-то бодрее?

Весь вечер, о котором она мечтала — внимание, взгляды, признание — наконец-то стал её. Но всё ради одного: чтобы посмотреть, как она танцует. А она не могла. Она ведь не Мэн Тин, чтобы уметь всё на свете. Если она сейчас выйдет вперёд, то всё рухнет.

Шу Лань бросила взгляд на огромный праздничный торт. А если… испачкать платье? Тогда уж никто не станет просить её танцевать. Да, жалко. Но лучше уж платье, чем позор. Тем более, его всегда можно отстирать.

Она взялась за подол, присела в изящном реверансе и, пятясь, приблизилась к торту.

Даже у такой спокойной девушки, как Мэн Тин, кровь закипела при виде того, как Шу Лань едва не прижимается к торту. Это же вещь, оставленная её мамой!

— Шу Лань! — голос Мэн Тин был чист и звонок.

Шу Лань вздрогнула. Обернувшись, она увидела, как в дверях стоит Мэн Тин в школьной форме. Она остолбенела.

Она… пришла?

Шу Лань думала, Мэн Тин только пригрозила вернуть платье, чтобы напугать. Кто же знал, что та действительно появится? Но как она вообще сюда попала? Разве в Ань Хайтин пускают кого попало?

Мэн Тин проигнорировала взгляды, которые бросали на неё со всех сторон. Она не чувствовала себя хуже остальных несмотря на скромную форму и отсутствие мишуры. Она подошла к Шу Лань и будто вернулась в свои четырнадцать: мягкая, но гордая и светлая.

— Снимай платье. Верни мне. Сейчас же.

Она не стала смотреть, как та отреагирует. Мэн Тин просто повернулась к Хэ Цзюньмину и сказала:

— Учащийся Хэ, извини. А ты не мог бы вернуть мне ту золотую медаль, которую получил вчера?

 

Вернуться к оглавлению