Когда Мэн Тин пришла в класс, было ещё рано. В комнате сидели всего двое: староста Гуань Сяое — она всегда приходила первой, чтобы открыть дверь, — и Хун Хуэй, тот, кто считался самым старательным учеником в классе.
Говорили, он каждый вечер учится до одиннадцати: пишет, перечитывает, зубрит. Только вот результаты всё никак не поднимаются выше середины.
Как только Мэн Тин вошла, первой её заметила Гуань Сяое.
Её рука дрогнула, и на бумаге появилась жирная, кривая линия. Она замерла, уставившись на Мэн Тин, будто видела её впервые.
Мэн Тин почувствовала лёгкое напряжение, но всё же вежливо кивнула и поздоровалась:
— Доброе утро.
Она села на своё место. Хун Хуэй, заметив, что кто-то рядом, оживился и раскрыл учебник по химии.
— Мэн Тин, ты пришла. Слушай, я вчера долго думал над задачей по неорганике. Когда сюда подставляешь сульфат меди, ничего не получается. Можешь...
Она взяла у него тетрадь. Чёрная гелевая ручка оставила на странице следы множества исправлений. Видно, он и правда долго пытался разобраться.
Её длинные ресницы дрогнули, взгляд опустился вниз. Она задумалась на мгновение, а потом мягко сказала:
— Здесь не сульфат меди. Посмотри, перед этим реакция описана по-другому, не соответствует.
На листке она стала спокойно и чётко расписывать уравнение, поясняя вслух. Голос её был тихий, почти шепчущий, ведь она не хотела мешать Гуань Сяое, которая зубрила в углу.
Через пару минут задача была решена.
— Ты понял? — она подняла глаза.
Хун Хуэй весь покраснел. Краснота от щёк дошла до самых ушей.
Мэн Тин чуть нахмурилась. Он торопливо пробормотал:
— П-понял.
Но на самом деле он ничего не понял. И впервые в жизни Хун Хуэй, этот вечно сосредоточенный на учёбе юноша, не мог вспомнить ни единого её слова.
Он, как и Гуань Сяое, сидел в ошеломлённом состоянии. Это была… та самая Мэн Тин?
Хун Хуэй до сих пор помнил, как его пересадили за парту с ней, и как тогда ребята из задних парт начали подшучивать:
— О-о-о, Хун Хуэй! Да у тебя прям удача — с ней за одной партой!
Они тогда демонстративно размахивали руками, словно подражали слепому.
Он рассердился:
— Мэн Тин — первая в классе.
— Ха! У книжного червя в голове только «первая в классе»!
Но прежде чем он успел разозлиться по-настоящему, одна из девчонок запустила в тех парней учебником:
— Скажешь ещё хоть слово — я пойду к учителю Фань!
— Пф, жаловаться учителю, как в начальной школе… — пробурчали они, но заткнулись.
Так было всегда. В каждом классе были неудачники и хулиганы. Были и те, кто посмеивался за спиной, но про Мэн Тин — почти никто не говорил гадостей. Обычно — сочувствие, жалость.
А теперь? Сегодня Хун Хуэй вдруг вспомнил ту дурацкую шутку про «везение». И эта мысль ударила как молот.
«Везение»...
В этом возрасте даже самые скромные мальчики начинают чувствовать. Есть такие вещи, от которых краснеешь. Сердце бьётся сильнее, мысли путаются.
Он опустил голову и сделал вид, что вчитывается в листок, хотя мысли его летали в другом месте. Ровный, чёткий почерк Мэн Тин — химия, формулы, логика. Он старался сосредоточиться и, наконец, немного успокоился.
Но рядом с ней… ему стало неловко. Не так, как раньше.
Он не мог назвать это дискомфортом. Просто трудно было не отвлекаться.
Она прозрела и оказалась такой красивой!
Мэн Тин села за парту и начала решать задачи по биологии. Генетические закономерности — типичная тема для последнего задания в экзаменах того года. Единые общенациональные тесты ещё не ввели, так что формы вопросов оставались более-менее стабильными.
Последняя задача почти всегда по наследованию признаков.
В той жизни она так и не дошла до экзамена. В первом семестре выпускного класса случилась беда. Пожар, ожоги, больница. А перед самими экзаменами — трагедия с папой Шу. Всё это вычеркнуло её из списка поступающих. Она не смогла даже попытаться.
.jpg)
.jpg)
0 Комментарии