Люблю тебя назло миру ― Глава 55. Красота. Часть 5

В понедельник утром, когда Мэн Тин собиралась в школу, папа Шу, как всегда, проверил её глаза.

Он долго всматривался, прежде чем наконец улыбнулся и сказал:

— Тин-Тин выросла. Теперь ты самая красивая девочка.

Дети из неполных семей часто бывают чересчур послушными и понимающими. От этого ещё больше хочется их защищать. Они, словно ангелы, которых судьба несправедливо обделила.

Он добавил с добротой:

— Раз глаза в порядке, живи теперь смелее.

Мэн Тин кивнула. И только тогда, после всех пережитых слёз и слов, она улыбнулась.

Нечего бояться. Всё в её руках. Раз ей был дан второй шанс, она обязана прожить его достойно.

Её расписание не совпадало с расписанием Шу Лань и Шу Яна, поэтому из дома она вышла раньше. Пройдя мимо ворот жилого комплекса, Мэн Тин почувствовала, будто впервые за долгое время по-настоящему вышла в мир.

В четырнадцать лет она была той самой яркой и солнечной девочкой и сейчас она снова ею стала.

Утренний автобус был почти пуст. Сев на место, Мэн Тин сразу достала словарь и начала заучивать новые слова. Люди в автобусе украдкой бросали взгляды на красивую, утончённую девушку.

Такой взгляд она помнила с детства: сначала — восхищение, потом — сочувствие, когда на ней появились очки. А теперь — вновь восхищение.

Она смотрела на улицу через окно. В голове — одно слово за другим. Мир снова стал цветным. Мэн Тин глубоко вдохнула.

Пришла она рано. Было всего семь утра. Охранники у ворот ещё зевали.

Мэн Тин уже потянулась за пропуском, но вдруг заметила внушительный горный мотоцикл, припаркованный у ворот. А рядом с ним, облокотившись на раму, стоял Цзян Жэнь. У его ног валялось несколько окурков.

Холодный, пронизывающий ветер гулял по утренней улице. Он стоял у школьных ворот, накинув чёрную куртку. Серебристые волосы были растрёпаны ветром. В этой небрежности была какая-то дерзкая, вызывающая красота. С какой стороны ни глянь — перед ней был самый настоящий хулиган.

Мэн Тин опустила глаза. В груди скользнуло нехорошее предчувствие.

Она хотела было проскользнуть мимо и притвориться, что не заметила его, но тот уже выругался про себя и вдруг с усмешкой сказал:

— Эй, Мэн Тин. Я с шести утра тут торчу. Попробуй только осмелиться пройти мимо.

— Мне надо на занятия, — тихо ответила она.

Цзян Жэнь отбросил окурок:

— Занятия у тебя с восьми.

Он опасался, что она и вправду уйдёт, и поспешил:

— Я просто пару вопросов задам, можно?

Ученики начали понемногу подходить. Цзян Жэнь и без того привлекал к себе взгляды, и у Мэн Тин не осталось выбора, поэтому она кивнула.

— Хорошо. Спрашивай.

Он подошёл ближе. От него веяло прохладой утреннего ветра и лёгким запахом табака:

— Ты… боишься меня?

Мэн Тин неловко покачала головой. Её щёки вспыхнули румянцем. Она соврала.

— Тогда смотри на меня.

Она немного замялась, но всё-таки подняла взгляд.

Его кристально ясные светло-карие глаза сияли мягким светом. Цзян Жэнь вдруг потерял дар речи, а сердце будто сбилось с ритма.

Он забыл, что хотел спросить. Всё стало неважным. Значит, вчерашняя встреча — не сон.

Он нагнулся к мотоциклу, достал небольшую коробку и молча сунул ей в руки.

Тяжёлая.

И в этот момент он, пожалуй, впервые в жизни остро ощутил, насколько они с ней разные.

Она всё в той же простой, по его мнению деревенской школьной форме. Высокий хвост, длинные мягкие волосы ложились на плечи. В ней была тишина, чистота и ясность. Она — та, к которой такие, как он, не прикасаются.

Лучшая ученица соседней школы.

Он хотел подойти ближе, но вспомнил слова Хэ Цзюньмина. Мол, она не из тех, с кем можно играть, не такая, как Шэнь Юйцин. Слишком гордая. Точно презирает таких, как он, бездельников и хулиганов.

— Держи. Я пошёл.

Он быстро повернулся и забрался на мотоцикл. Цзян Жэнь затянул шлем, даже не взглянув на неё.

Он не пошёл на занятия. Только когда отъехал далеко, юноша понял, что и правда сошёл с ума.

Всю ночь Цзян Жэнь не сомкнул глаз. Он мотался по городу в поисках этого чёртова подарка. В такую погоду найти его было почти невозможно. В шесть утра он вернулся обратно, и всё это время стоял у ворот, дожидаясь её.

Ночной ветер был холоден до ломоты в костях. Он промчался по городу, но в голове не стало яснее. Наоборот, сердце всё сильнее сжималось.

Он не хотел пугать её. Правда не хотел.

Когда он уехал, Мэн Тин наконец открыла коробку.

Внутри была маленькая корзинка.

А в ней — свежие, ещё покрытые каплями росы клубнички, аккуратно уложенные ряд за рядом.

 

Вернуться к оглавлению