Внезапно, в тот момент, когда дыхание стало нестерпимо затруднённым, когда все звуки словно удалились, превращаясь в глухой гул, в её сознании вспыхнула связанная воедино картина.
Красный знак на груди. Мужчина, появляющийся только ночью. Маленький мальчик, чьё поведение было слишком загадочным, а привязанность к ней — чрезмерной. Утечка военной информации, попавшей в руки таинственного противника. И та старуха, которая «воскресла» и ушла в военный лагерь искать кого-то…
В мире не может быть второго Юйского шелкопряда.
Он…
— …Цзинь Ань?
Хриплый, еле слышный голос с трудом вырвался из горла, как лепесток цветка, распустившийся на мгновение и тут же увядший. Однако даже этот слабый, почти неразличимый звук заставил тёмно-красные глаза напротив внезапно содрогнуться.
Цзинь Ань застыл. Его пальцы дрогнули, и хватка, сжимавшая её горло, исчезла. Ли Шуан рухнула на землю, словно сломанная кукла.
Судорожно хватаясь за шею, она жадно ловила воздух, отчаянно стараясь вдохнуть хоть немного, но каждый вдох причинял мучительную, жгучую боль. Ощущение жжения разливалось по горлу, прожигая путь в грудь. У неё едва хватало сил удерживать голову.
Цзинь Ань замер над ней. Красный оттенок постепенно угасал в его глазах, но белки всё ещё были испещрены кровавыми прожилками. В чёрных зрачках отразился слабый силуэт Ли Шуан.
Она сидела, сжавшись, её прерывистое дыхание напоминало натянутые струны моринхура (монгольского инструмента), звучащие натужно и хрипло, время от времени прерываемые глухими приступами кашля. Слушать это было почти невыносимо.
Цзинь Ань не двигался. Он только смотрел на неё, застывший в каком-то странном оцепенении, похожем на пустоту.
У Инь наблюдал за ним, не будучи до конца уверенным, в каком он состоянии. Совсем недавно Цзинь Ань всё ещё владел своими боевыми инстинктами, умело заманивая врага в ловушку, а затем нападая. Его нынешняя тишина не означала, что он перестал быть опасным.
Как бы там ни было, Ли Шуан должна была выжить.
Не только потому, что, вероятно, она единственная, кто мог контролировать Цзинь Аня, но ещё и потому, что за южным склоном Чаншаня стояли пятьдесят тысяч воинов, готовых спалить горы дотла.
Она была слишком тяжело ранена. Её нужно было срочно забрать.
У Инь сделал осторожное движение, но Цзинь Ань даже не взглянул на него. Он по-прежнему смотрел только на Ли Шуан. В его звериных глазах не отражалось ни единой эмоции.
У Инь нашёл свой складной железный веер, который ранее был отброшен в сторону ударом цепи. Одним движением руки он раскрыл его, и три стальные иглы со свистом рассекли воздух, направляясь прямо в грудь Цзинь Аня.
Столкнувшись с опасностью, его тело среагировало инстинктивно. Он отпрянул назад, скользнул в сторону, резко повернул голову — и избежал всех трёх игл. Однако в тот момент, когда он обернулся, раздался сухой щелчок.
Кто-то снаружи запер железную дверь.
На полу больше не было Ли Шуан.
Его шею и ноги по-прежнему сковывали цепи, которые не давали ему двигаться дальше определённой границы.
Он с силой дёрнул их и подошёл настолько близко к двери, насколько позволяли оковы. В двери находилась решётка с тонкими стальными прутьями, сквозь которую он смутно различал происходящее снаружи.
— Позовите целительницу! — донёсся обеспокоенный голос У Иня.
Цзинь Ань видел, как он поднял на руки женщину в красном одеянии и серебряных доспехах и зашагал вверх по каменной лестнице, унося её прочь. Через несколько мгновений они исчезли из его поля зрения.
Беспокойство.
Томительное, невыносимое беспокойство, смешанное с растущей тревогой и странным, непривычным страхом.
0 Комментарии