Одежда висела на нём лохмотьями. Он, казалось, был совершенно измотан. Он спокойно спал, свернувшись клубком на ледяном каменном полу.
Цзинь Ань.
Это действительно был он.
— Как тихо, — удивился У Инь, заглянув внутрь. — Давненько не видел, чтобы он так спокойно спал.
— Он… — Ли Шуан с трудом выдавила слова. — Почему… так произошло?
— Возможно, Лин-нюй допустила ошибку при создании гу-жэня. Точного объяснения я не знаю. Но в тот день, когда мы поймали его, он уже был таким. Днём — ребёнок, ночью — взрослый. И так снова и снова… — У Инь на мгновение задумался, а затем добавил с лёгкой насмешкой: — Ты столько времени провела с ним в северных степях и не знала?
Ли Шуан промолчала.
Она действительно не знала.
В какой-то момент ей даже приходила в голову мысль, что Цзинь Ань — сын того таинственного воина в чёрных доспехах. Кто бы мог предположить, что всё настолько… иначе? Это же просто невозможно представить!
— Наверное, он самый необычный гу-жэнь за всю историю моего клана, — задумчиво произнёс У Инь. — Хотя ты, генерал Ли, тоже самый странный хозяин.
Ли Шуан скептически посмотрела на него.
— Во все времена Юйский шелкопряд признавал своим господином только главу Пяти Духов. С самого детства нас учили управлять паразитами. Для нас гу-жэнь — всего лишь человекообразное существо, инструмент. Например, мой отец, — он задумчиво повёл плечом, — взаимодействовал со своим гу-жэнь только тогда, когда это было необходимо. Он не обнимал её, не целовал и уж точно не испытывал к ней тех же чувств, что к моей матери.
Ли Шуан слушала, но взгляд её был прикован к Цзинь Аню. Слова У Иня невольно вызвали у неё раздражение.
— Проявлять такие чувства к Юйскому шелкопряду… — продолжил он с лёгким укором. — Генерал, тебе стоит быть осторожнее.
Он говорил спокойно, но в его тоне сквозила, пожалуй, самая искренняя забота, какую она когда-либо от него слышала.
— Он — не человек, а паразит, — продолжил У Инь. — У него нет прошлого, нет памяти, нет имени. Вся его привязанность, верность и преданность тебе — это не осознанный выбор, а просто следствие его природы. Он подчиняется тебе, потому что не может иначе.
Стоит ли пересекать эту грань? Где та самая черта, которую не стоит переступать?
Для неё Цзинь Ань никогда не был паразитом. Он был живым человеком. И у него было прошлое. Он обладал личностью. Его звали Цзинь Ань.
Он тот самый человек, о котором в северных степях сложили легенды. Он не был просто инструментом.
Ли Шуан медленно толкнула дверь. Она скрипнула, разрывая тишину.
Ребёнок, свернувшийся клубком на холодном каменном полу, вздрогнул и поднял голову.
Когда он увидел её, в его глазах вспыхнул свет, как будто в долгую ночь ворвался солнечный луч.
Что-то тёплое растеклось в её груди, словно лёд, сковывавший сердце, начал таять. Она сделала шаг вперёд, опустилась перед ним на колени и аккуратно провела ладонью по его грязному лицу, стирая следы пыли и копоти.
Цзинь Ань не отрывал от неё взгляда. Он медленно поднял руку и осторожно коснулся деревянных пластин, что фиксировали её шею. В его прозрачных глазах вдруг появилась красноватая дымка.
— Больно…
Это не был вопрос, а утверждение. Настолько твёрдое и непреклонное, словно лезвие, пронзающее самое сердце.
0 Комментарии