Хо Сяоди колебался:
— Старший брат Чжань, я... я всё это время обманывал тебя. Меня на самом деле зовут не Хо Сяоди, на самом деле, я...
Чжань Жифэй внимательно посмотрел на него и мягко перебил:
— Брат Хо, ты не обманывал меня. Когда мы только познакомились, ты ведь сказал, что Хо Сяоди — не твоё настоящее имя. На самом деле, не так важно, настоящее оно или нет, главное, что я доверяю тебе.
Слёзы Хо Сяоди наконец-то покатились по щекам, и он не смог сдержать рыдания:
— Ты, наверное, уже догадался...
Чжань Жифэй улыбнулся.
Глаза Хо Сяоди затуманились. Слёзы давно уже катились по щекам, падая на тело лежащего перед ним человека.
— Старший брат Чжань, скажи только — что бы ни случилось, я всё выполню за тебя!
Чжань Жифэй медленно потянулся к груди, достал свёрнутый кусок жёлтого шёлка и вложил его в ладонь Хо Сяоди.
— Тогда прошу тебя, брат Хо, доставь эту вещь в Южный дворец в Бяньляне. Обязательно передай её лично Ба-вану (восьмой князь).
На куске шёлка было исписано множество имён, тесно, без пробелов. Всё полотно пропиталось кровью, и буквы потемнели от бурого цвета.
Это была его кровь.
Хо Сяоди чувствовал, как лёгкий на вид шёлк вдруг стал непереносимо тяжёлым.
Ради этого жёлтого куска шёлка… сколько же он пролил крови? Сколько страданий ему пришлось пережить?..
Он пробормотал, почти себе под нос:
— Так вот за этим они и гнались по пятам? Всё это время пытались отнять именно его?
Чжань Жифэй слабо кивнул. Он уже едва чувствовал силы в теле, но всё же выдавил:
— Именно так…
Едва он произнёс это, как грудь пронзила острая боль, и пот мгновенно проступил на лбу.
— Брат Хо, эта вещь определит, избавятся ли жители Сун от войны и бедствий. Её нужно отдать только Ба-вану. Даже Малому Чжао-вану — ни слова. Он тоже не должен знать.
Хо Сяоди замер и изумлённо переспросил:
— Даже ему нельзя? Но он ведь родной сын Ба-вана! Ты что, и ему не доверяешь?
Чжань Жифэй с трудом покачал головой:
— Дело не в доверии. Ты же знаешь его характер. Я просто не хочу, чтобы он без нужды лез в опасность.
С этими словами его охватил кашель, он задышал с хрипами, будто ему не хватало воздуха.
Хо Сяоди в тревоге воскликнул:
— Это я виноват. Не следовало мне расспрашивать тебя о таких мелочах.
Чжань Жифэй слабо улыбнулся:
— Да если бы ты не спросил, сам бы сгорел от любопытства. В Линлуншане такие живчики, как ты, от скуки умирают. Нельзя им молчать.
Услышав шутку в этот момент, на грани между жизнью и смертью, Хо Сяоди невольно усмехнулся сквозь слёзы. Однако эта улыбка была наполнена горечью и болью.
И тут он вдруг спохватился:
— Но если ты не хочешь, чтобы малый ван знал… что, если Ба-ван не поверит моим словам?
Чжань Жифэй вынул из груди ещё один предмет — небольшую печать — и передал ему:
— Возьми эту печать и отдай её вместе с жёлтым шёлком. Тогда он поверит. Он поймёт.
Печать была размером с ладонь. Тёмно-синяя основа, золотая окантовка, кисточка из ярко-жёлтого шёлка. На лицевой стороне сияли четыре жёлтые иероглифа: «御前行走» («Допущен к императору», досл. «Ходок при дворе» — высший допуск ко двору).
Хо Сяоди остолбенел!
Жёлтый цвет — прерогатива Императора. Эта печать могла принадлежать только самому верховному владыке, она была из дворца.
«Неужели Чжань Жифэй… тоже из рода императорского?!»
Чжань Жифэй сразу уловил его мысли. Его лицо стало серьёзным:
— Брат Хо, не важно, кто я. Сейчас главное — избавить народ Сун от резни. Главное — спасти жизни. На пороге смерти прошу тебя — помоги мне.
Хо Сяоди взглянул ему в глаза. Впервые в них отражалась тревога.
Он сжал зубы.
Он до сих пор не знал, кем на самом деле был этот молодой человек в чёрной одежде, но решение было принято.
— Хорошо! Кем бы ты ни был — я тебе верю. Я обязательно доставлю обе вещи прямо в руки Ба-вана!
Чжань Жифэй с облегчением выдохнул. В этот миг он почувствовал, что силы окончательно покинули его.
— С твоей лёгкостью, брат Хо, они тебя не поймают. Только путь будет тяжёлым. Я боюсь, что…
Его перебили.
— Старший брат Чжань! Ты сам тяжело ранен, но всё равно спасал меня снова и снова. Я хоть раз сказал тебе «спасибо»? Зачем же такие слова сейчас? Раз уж это касается всего народа Сун, я выложусь до конца!
В глазах Чжань Жифэя вдруг зажёгся свет.
Он с трудом выговорил:
— Я и правда не ошибся в тебе…
Старый амбар снова погрузился в тишину.
В этой тишине переплелись доверие… и жизнь, которую один вручал другому — без имен, без формальностей. И всё же не находилось слов, чтобы это выразить.
.jpg)
0 Комментарии