Звон осеннего дождя ― Глава 81. Мелодия Мулань. Часть 10

На лице Шао Цзицзу не было видно никаких эмоций, но разве отсутствие эмоций не является тоже своего рода выражением?

Он сухо ответил:

— Линлун, почему ты подозреваешь Сяньян-вана?

Хо Линлун скривила губы:

— Ты думаешь, что, если сумел остановить меня, то я ничего не увидела в ту ночь во дворце Сяньян-вана? В таком огромном дворце зачем строить башню, устремлённую в небо? Какие тайны она скрывает? Ты действительно не знаешь? Как я могу верить твоим словам?

Шао Цзицзу не нашёл, что ответить.

— Он недооценил её. Эта девушка Линлун больше не была той наивной, не знающей жизни девушкой, которую он знал. За эти дни она многому научилась.

Это потому, что старшая дочь поместья Линлун была одарена от природы, или кто-то за эти дни изменил её? Он думал над этим воросом, глядя на Хо Линлун, которая вдруг стала ему чужой.

Долгое молчание. 

Два человека, каждый со своими мыслями, не знали, что сказать.

Затем Хо Линлун услышала его тихий вздох:

— Похоже, что в твоём сердце, что бы я ни говорил, это не имеет значения. Только его слова ты готова слушать.

Почему в его голосе столько печали и тоски?

Хо Линлун вздрогнула, её лицо побледнело. Она сжала губы и спросила:

— Что ты сказал?

Шао Цзицзу смотрел на неё, его взгляд был холодным, но в нём всё ещё скрывалась боль. Необъяснимая смесь льда и огня, казалось, кипела в его крови:

— Почему ты притворяешься, что не понимаешь? Не думай, что я не знаю. Ты так спешишь в столицу, чтобы найти его, а не кого-то другого.

Лицо Хо Линлун вдруг покраснело, она громко сказала:

— Между мной и Сяо Чжао всё чисто, не надо намекать на что-то другое. И даже если я и иду к нему, какое тебе до этого дело?

Взгляд Шао Цзицзу стал ледяным, почти жестоким, но в этой жестокости всё ещё оставалась тень нежности.

— Не забывай, ты — моя законная невеста, за которую я уже заплатил выкуп. Мы собираемся пожениться по всем правилам. Даже если не говорить об этом, ты прекрасно знаешь о наших чувствах с детства. Если ты отправишься к нему, как это может не касаться меня?

В его глазах плясали жестокость, страсть, сожаление и печаль. Он пристально смотрел на неё.

— Я знаю, и Сяо Тан знает. Мы молчали не потому, что он Чжао-ван, а потому, что понимали твою упрямую натуру и боялись, что тебе будет больно и стыдно. Мы думали о репутации Линлуншаня и о твоём статусе старшей дочери семьи Хо. Если бы не наши чувства к тебе, я бы не стал скрывать это от твоего брата Хо Фэна, который несколько дней назад пришёл во дворец Сяньян, чтобы узнать о твоём местонахождении.

Его взгляд оторвался от Хо Линлун и устремился к далёким горам, окрашенным закатным светом и поглощаемым тучами. Каждое его слово, словно молот, било по её сердцу:

— Ты ведь всегда не любила быть в долгу у других, не так ли? Независимо от того, хочешь ты этого или нет, ты в долгу передо мной.

Хо Линлун опустила голову.

— Неужели она тоже осознала, что задолжала ему слишком много? Что предала его чувства?

Она не смела взглянуть на него.

Неужели, увидев его, она почувствует давление, которое он приносит?

Она не знала, что сказать, её сердце было в смятении.

— Я верну тебе долг! — тихо произнесла она, не зная, пытается ли оправдаться перед собой или облегчить сердце Шао Цзицзу. — Но ты должен понять, что я еду в столицу не ради него.

Глаза Шао Цзицзу вновь обрели привычную холодность, стойкость и спокойствие.

— Если ты не едешь к нему, значит, ты везёшь что-то от Чжань Чжао, не так ли?

Эти слова, сказанные с лёгкостью, вызвали у Шао Цзицзу сожаление. Для Хо Линлун они прозвучали, как гром среди ясного неба, заставив её отступить на шаг. Её лицо побледнело.

Все её нежные мечты, все неосознанные грёзы, все остатки надежды — всё это в одно мгновение было разрушено этими словами. Словно безжалостная судьба заставила её открыть глаза и увидеть обман и жестокость этого мира.

— Значит, ты пришёл из-за этого! Значит, ты не изменился!

Её глаза наполнились разочарованием и страхом. Она боялась не только человеческой жестокости и сложностей, но и того, что все её прекрасные воспоминания окажутся разбитыми.

Однако среди разочарования и страха появилась лёгкость: между ними больше нет привязанности, нет сожалений.

 

Вернуться к оглавлению