Победитель уездных экзаменов в тринадцатилетнем возрасте, наследник рода Цзи, любимец отца. В его честь в столице уже готовили банкет. Хэ Юй наблюдал за всем этим со стороны, подмечая малейшие детали.
Цзи Цзяньмин — знаменитый Цзи Юн, которого столичная учёная знать превозносила за глубину познаний, скромность и утончённость, называя его «тёплым и мягким, как зимнее солнце».
Кто бы мог подумать, что его благородство рухнет в одно мгновение лишь из-за того, что барышня из семьи Доу не обратила на него внимания?
Губы Хэ Юя слегка изогнулись в едва заметной улыбке. Он опустил голову и сделал глоток чая, вспоминая сцену у храма Фаюань.
Утренний свет золотил лоб девушки, капли пота на нём сверкали, словно роса. Её щёки пылали, а глаза сияли — она была похожа на цветок в полном расцвете, ярче самого рассвета.
Он и сам не заметил, как в его сердце зародилось странное смятение.
Хэ Юй невольно начал сравнивать Доу Чжао со своими сёстрами.
Род Хэ славился ещё со времён прежней династии, а в нынешней лишь укрепил свои позиции. Ни в одежде, ни в пище, ни в жилищах им не было равных. Сёстры Хэ были избалованными, каждая — словно весенняя орхидея или осенняя хризантема: нежные, благовоспитанные, изысканные. Но в сравнении с Доу Чжао чего-то им всё же не хватало.
Нельзя сказать, что Доу Чжао была великой красавицей. Её одежда была опрятной, но не роскошной, и рядом с роскошным нарядом Цзи Юна она казалась скромной. Это была обычная синяя хлопковая роба, но ткань была тончайшей, с равномерным переплетением и лёгким внутренним ворсом.
Это был особый саржевый материал из Цзядина, за один сажень которого в некрашеном виде просили три ляна серебра. А уж крашеный материал, как у Цзи Юна, стоил дороже, чем вышитый золотом халат самого Хэ Юя.
Такие вещи носили только семьи с глубокими корнями. Но Хэ Юй не любил таких демонстраций и считал ниже своего достоинства участвовать в них.
И всё же… у Доу Чжао было то, чего не было ни у одной из его сестёр.
Как и в этот раз, когда она отказала Цзи Цзяньмину, её решение было простым и искренним, без внутренней борьбы или игры на публику. Среди сестёр Хэ были как кроткие, так и властные, и те, кто блистал умом, и те, кто тонко чувствовал ситуацию. Однако, даже если им что-то было неприятно, они всё равно улыбались, отвечали и притворялись. Они играли — а Доу Чжао была искренней.
Вспомнив об этом, Хэ Юй ощутил, как в его душе что-то зашевелилось.
Его сёстры были похожи на цветочные композиции или прекрасные картины: они радовали глаз, но не затрагивали душу. А Доу Чжао была словно дерево или роща бамбука: то стройная, то гибкая, то сбрасывающая листву, то покрывающаяся зеленью — живая, свободная и неподвластная.
— Четвёртая госпожа, — неожиданно прервал он разговор, обращаясь к Доу Чжао с искренним приглашением: — Почему бы вам завтра не отвлечься от домашних забот и не присоединиться к нам? Мы хотим съездить в храм Дацисы и попробовать постную трапезу. Уединение среди суеты — тоже своего рода радость.
Но Доу Чжао, конечно, вежливо отказалась.
Было бы нелогично отказываться от предложения Цзи Юна и соглашаться на предложение Хэ Юя.
Выражение лица Цзи Юна явно прояснилось.
А вот на лице Хэ Юя мелькнуло лёгкое разочарование.
Доу Чжао, подумав, что братья, должно быть, устали с дороги и даже не успели толком переговорить с госпожой Цзи, поднялась:
— Я хочу выразить своё почтение старшей госпоже и заодно навестить Мин’эра из рода Девятого кузена, — сказала Доу Чжао.
Мин’эр был сыном Доу Хуаньчана.
Помня о том, что в их доме находится уважаемый гость, госпожа Цзи лишь произнесла несколько вежливых фраз: «Приходи поиграть, когда будет время», и попросила Цайсу проводить гостью. Затем она осталась в зале и обменялась любезностями с Хэ Юем. После этого все разошлись отдыхать.
Госпожа Цзи же поспешила уединиться с кормилицей Ван для частной беседы.
— Ну что? — с сияющим взглядом и неподдельным любопытством спросила она. — Ты видела барышню из рода Хан? Как она тебе? Какова её внешность и характер?
Доу Чжэнчану уже исполнилось семнадцать лет, и пришло время задуматься о выборе невесты. Госпожа Цзи с некоторым сомнением рассматривала кандидатуры девушек из Бэйчжили и уже давно проявляла интерес к родственницам семьи Цзи.
Семья Хан из Хучжоу — это родственники Цзи Юна по материнской линии. Они принадлежат к старинному чиновничьему роду, из которого вышли цзиньши, чжуанъюани и банъяни. В Цзяннани эта семья пользовалась большим уважением. Поколениями семьи Хан и Цзи вступали в браки, и их связи были крепкими.
Госпожа Цзи неоднократно писала своей сестре по мужу — матери Цзи Юна — с просьбой сосватать кого-то из семьи Хан за Чжэнчана. Однако та всякий раз уклонялась от этой идеи, ссылаясь на то, что никогда не видела Чжэнчана. Именно поэтому госпожа Цзи отправила своих сыновей в столицу, чтобы они лично смогли произвести впечатление на семью Хан.
Когда Чжэнчан сообщил ей, что Доу Шихэн велел им вернуться в столицу весной, она сразу поняла, что дело почти решено. Вот почему ей не терпелось обсудить этот вопрос с кормилицей Ван.
— Госпожа, поздравляю вас, — с улыбкой произнесла кормилица Ван, поклонившись. — Похоже, скоро вы станете свекровью!
— Вы правильно поступили, доверив это дело Седьмой госпоже. Она знает, как всё организовать наилучшим образом! Предложенная ею Десятая барышня из семьи Хан — кроткая, рассудительная и с приятным лицом. В её поведении и манерах нет ни единого изъяна.
Говорят, что с детства она увлекается каллиграфией, и её канцелярский стиль даже лучше, чем у братьев из её семьи. Правда, в рукоделии она не сильна. Но, как сказала Седьмая госпожа, совершенства не существует, и даже золото не обходится без примесей.
Для таких семей, как наша, главное — воспитать детей и поддерживать мужа…
— Верно, — с воодушевлением кивала госпожа Цзи. — Я больше всего не доверяю тем, кто выглядит безупречно. За идеальностью часто скрываются… совсем не идеальные вещи.
.jpg)
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии