Первая тётя нежно гладила девочку по волосам и, вздохнув, произнесла:
— Говорят, у матери и дочери одно сердце. Ваша дочь очень умна и понимает, что вам больно. Поэтому она так боится.
На глазах у матери появились слёзы, и она крепче прижала дочь к себе.
— Пусть остаётся с тобой, — с чувством произнесла третья тётя. — Она ведь ещё ребёнок.
Мать кивнула в ответ.
Они обошли главный зал и направились в цветочный павильон заднего двора.
За окном густо падал снег, а на ветках ярко цвели сливы. У окна стояла изящная женщина в розовом жакете, и её силуэт словно сливался с цветами зимней сливы.
Доу Чжао почувствовала, как сжалось её сердце.
Это была она — её мачеха!
Эту фигуру она не могла забыть никогда.
Когда один за другим скончались её бабушка и дедушка, а третий дядя отправил её в столицу, чтобы воссоединиться с отцом, она, точно так же, как и сейчас, стояла у окна, пронизывая её холодным взглядом.
В ту ночь, когда семья Хоу Цзинина официально сделала предложение Доу, она снова стояла у окна, безмолвная и неподвижная.
Когда Доу Чжао отдала служанку, подаренную ей мачехой, в наложницы Вэй Тиньюю, а тот передал её дальше, и она вернулась в отчий дом на Новый год, мачеха вновь стояла у окна, сжимая кулаки.
А когда она осмелилась попросить внучку Цзэна Ифэня в жёны для своего брата Доу Сяо и получила отказ, она, дрожа от ярости, смотрела на неё с той же позиции, всё у того же окна…
Доу Чжао пристально вглядывалась в этот силуэт.
От страха до безудержного смеха — будто прошла босиком по аду.
Кто хоть раз пожалел её боль, её отчаяние?
Шаги матери замедлились.
Снег падал мягко, как пух ивы.
Женщина у окна обернулась.
Гладкий лоб, высокий нос, ясные глаза — как картина тушью.
Мать отреагировала так, словно ей наступили на хвост.
— Это ты? Ван Инсюэ, как ты могла так поступить? — воскликнула она, пошатнувшись. Руки её ослабели, и Доу Чжао пришлось поддержать её за талию, чтобы она не упала.
Первая и третья тёти в недоумении переглянулись. Третья тётя поспешила взять девочку на руки.
Ван Инсюэ вышла с большим достоинством. Остановившись под навесом, она поклонилась и произнесла:
— Старшая сестра…
Мать презрительно усмехнулась:
— У семьи Чжао только одна дочь — я. Когда это у меня появилась сестра? Не обозналась ли ты?
Ван Инсюэ опустила глаза, встала на колени на холодный камень и заговорила смиренно, в том же покорном тоне, с каким всегда обращалась к старшим из семьи Доу:
— Старшая сестра, наши семьи были соседями. У меня нет сестёр, у тебя — только брат. Мы росли как родные брат и сестра. Ты лучше всех знаешь мой характер. Хотя наша семья обнищала, я не бесстыжая.
Семья Гао, несмотря на наше бедственное положение, всё же выдала за нас свою дочь. Брат с невесткой прожили всего месяц, прежде чем она сама предложила ему сопровождать отца в ссылке в Синин. Сейчас мой племянник Нань`эр серьёзно болен, и даже если мы продадим последние четыре му земли, денег не хватит на его лечение. Я решила: если кто-то возьмёт меня, я буду даже служанкой.
Я не думала, что это будет зять…
Она трижды низко поклонилась, коснувшись лбом камня:
— Я совершила огромную ошибку, и мне нечем оправдаться. Прошу тебя, позволь мне войти в дом. Я забуду всё и буду служить тебе от всего сердца. Сестра, — её глаза наполнились слезами, — если кто и виноват, так это судьба.
Ещё раз поклонившись, она произнесла:
— Клянусь, я буду твоей верной служанкой.
Мать холодно рассмеялась, её взгляд остановился на Ван Инсюэ:
— А если я не соглашусь?
Ван Инсюэ на мгновение замерла, затем с горькой улыбкой произнесла:
— Тогда прошу у сестры белый шелковый пояс.
Мать молча сняла с пояса красный платок, бросила его на землю и с лёгкой усмешкой спросила:
— Подойдёт?
Ван Инсюэ спокойно подняла платок, наклонилась и произнесла:
— Благодарю, сестра.
Затем она повернулась и направилась в павильон. Снег таял на её чёрных волосах.
Это было имение, которое Первая тётя получила в приданое. Если здесь произойдёт что-то неприятное, её репутации будет нанесён непоправимый урон.
Первая тётя в панике схватила мать за руку:
— Седьмая свояченица, кто она? Откуда вы знакомы?
Мать, глядя на распахнувшуюся с грохотом дверь, пробормотала:
— Она... дочь Вана Юйшэна. Из Наньва… Её отец учился вместе с моим, наши семьи были друзьями… Она младше меня на два года… Когда я выходила замуж, она подарила мне два носовых платка с вышитыми двойными лотосами… Я даже не подозревала… Теперь всё ясно… Поэтому Ванюань и молчал… Они устроили ловушку…
— Ван Юйшэн… — ахнули обе тёти. — Это же тот самый Ван Синьи, которого сослали за донос на Чэнь Дуна?
Мать слегка кивнула. По её щеке скатились две прозрачные слезинки.
— Как мог Седьмой быть таким недальновидным? — первая тётя нервно ходила по комнате. — Её отец был цзиньши года Цзичоу, как и твой пятый дядя. Это просто недопустимо! Я немедленно отправлюсь к дяде и всё ему расскажу!
Она повернулась к третьей тёте:
— Ты беги в павильон и останови её! Я приведу людей!
Поскольку ситуация была деликатной, первая тётя заранее отпустила всех слуг как внутри, так и снаружи дома.
Третья тётя осознала серьёзность ситуации. Семья Доу не страшилась высоких чинов, но если дочь однокашника отца совершит самоубийство на их глазах, им этого не простят.
Взволнованная, она подхватила юбки и поспешила в павильон.
Мать неподвижно стояла на мосту из голубого камня, позволяя снегу укрывать её, словно саваном.
Рядом с ней осталась только маленькая Доу Чжао.
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии