Ах, если бы мать была менее чувствительной!
Её мягкосердечие лишь усложняло ситуацию.
Доу Чжао издала тяжёлый вздох.
Внезапно в ней поднялся странный вихрь чувств по отношению к матери — лёгкая боль, жалость... и, к её удивлению, зависть.
Это осознание поразило её.
Сострадание к матери, сочувствие — всё это было естественно. Но зависть?
Чему она завидовала?
Той глубокой любви, которую когда-то испытывала мать? Или той безоглядной открытости, с которой она говорила с отцом?
Доу Чжао ощутила смятение и растерянность.
После визита госпожи Вэй и её сына она сидела на тёплой лежанке и наблюдала, как Ханьсяо и Шуанчжи помогали матери снимать шпильки и украшения.
В комнату вошёл отец.
Его лицо выражало тревогу.
— Гуцю, — произнёс он с нажимом, — мне нужно поговорить с тобой.
Мать обернулась. Её изящные пальцы крутили большую красную кисточку, свисающую с зеркала, украшенного узором из водорослей. Её глаза были глубокими и спокойными — она молча смотрела на мужа.
Слуги, не произнося ни слова, покинули комнату.
Отец опустился на одно колено рядом с матерью.
— Гуцю… Инсюэ… она… в положении…
Пальцы матери, до этого неспешно перебирая кисточку, внезапно замерли.
Отец поник, опустив голову:
— Я мог обратиться только к тебе… Я знаю, что виноват… но я не могу притворяться, будто ничего не произошло… Я… я просто не могу так…
— Как вы познакомились? — тихо спросила мать. Голос её был спокоен, а пальцы вновь принялись играть с кисточкой.
Отец заметно оживился:
— Когда я приехал в столицу, то первым делом отправился к наставнику Гуаньланю. Так случилось, что в это же время сюда пришла Инсюэ, чтобы купить женьшень… — Он поспешил объяснить: — Тогда я её даже не видел. Наставник Гуаньлань относился ко мне как к племяннику, поэтому его домашние не стали меня избегать.
Слуги рассказали мне, что дочь Ван Синьи приходила к госпоже. Она сказала, что её племянник болен и ему нужен отвар из женьшеня. Девушка хотела купить корень двухсотлетней выдержки, но у неё не хватало денег. Ты же знаешь, такие корни — большая редкость. Госпожа изо всех сил старалась помочь, даже добавила от себя, но смогла достать только пятидесятилетний корень.
Я вспомнил, что Ван Синьи учился с Пятым братом и был честным человеком, а семья Гао славилась своей добротой. Поэтому я не смог пройти мимо и велел Гаошэну купить два пятидесятилетних корня и передать их девушке. Она потом пришла поблагодарить меня…
Рассказывая эту историю, отец постепенно краснел.
— Я знал, что она занимается хлопком, и предложил познакомить её с нашим управляющим, чтобы она могла закупить другие травы. Она спросила, женат ли я, и я, не подумав, пошутил… — его голос стал тихим. — Из-за отца она с братом часто навещала его старых товарищей в столице. Она очень открытая и рассказывала мне о разных местах. Мы выпили вместе…
Мать закрыла глаза и глубоко вздохнула. Прошло несколько мгновений, прежде чем она заговорила вновь:
— И она ни разу не спросила, кто ты?
— Нет! — ответил отец, глядя в пол. — Я и сам тогда не знал, кто она такая…
Мать с силой ударила ладонью по туалетному столику, и браслеты на её запястьях громко столкнулись.
— Это неправда! — воскликнула она с негодованием. — Я не верю, что она не знала, кто ты! В радиусе сотен ли от Чжэндина все знают о семье Доу! Даже если она не узнала тебя сразу, то должна была догадаться, когда ты предложил ей связаться с управляющим. Она с детства приходила в наш дом — неужели она не знала, кто мы? Если бы она действительно ничего не знала, разве стала бы она ложиться в постель к первому встречному ради двух корней женьшеня и обещаний? Неужели она не боялась, что ей попадётся негодяй?
— Гуцю, Гуцю! — в смущении перебил её отец. — Она действительно не знала! Только потом поняла… И если бы не беременность, не поехала бы со мной в Чжэндин…
— Не веришь мне? — лицо матери потемнело, как небо перед бурей.
— Верю! Верю! — закивал он. — В любом случае, это моя вина. Она — просто женщина, попавшая в сложную ситуацию… Прошу тебя, помоги мне…
— Ты… — мать прикусила губу. Кисточка в её пальцах была натянута, как струна.
— Гуцю, прошу, не злись! — взмолился отец. — Если всё это всплывёт… Я совсем потеряю лицо. Ради нас, ради нашего брака — выручи меня сейчас! Гуцю…
Он смотрел на неё с мольбой.
— Хорошо, — мать улыбнулась, но в её улыбке не было тепла. — Пусть Ван Инсюэ подпишет договор служанки. Тогда я позволю ей войти в дом.
— Что ты! — воскликнул отец в ужасе. — Как тогда семья Ван сможет людям в глаза смотреть?! Это слишком жестоко! Нет, нет!
— А ты что предлагаешь? — спокойно спросила мать. На её лице уже проступала усталость.
Отец помедлил:
— Можно сделать большое брачное приношение и не просить приданое у семьи Ван. Я видел, как Фэн Баошань так поступал, когда брал наложницу. Он говорил, что это выглядит как сватовство, но на самом деле это покупка. Если вдруг пожалеешь — выкуп можно вернуть в полном объёме.
— То есть, как в купеческих семьях берут вторую жену? — уточнила мать.
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии