После смерти Чжао Гуцю в жизни Ван Инсюэ начали происходить странные вещи. Каждое новое событие словно пронзало её сердце тысячами иголок. Из-за этого она родила раньше срока, а её тайная связь с Доу Шиюном вскоре стала известна всей семье.
Что же будет дальше?
Эти мысли крутились у неё в голове, и с каждым вопросом, как ей казалось, приходило предчувствие беды.
Кто стоит за всем этим?
Перед её мысленным взором вдруг всплыли ясные, но насмешливые глаза Доу Чжао.
Шоу Гу? Нет, этого просто не может быть!
Ван Инсюэ резко покачала головой. Она ведь всего лишь ребёнок, ей всего три… Или, быть может, Чжао Гуцю управляет ею из могилы?
Нет, нет! Это всё неправда!
— Привиделось, — пробормотала она себе под нос.
Отец всегда говорил, что всё сверхъестественное — это лишь плод тревожного сознания.
Няня Ху заметила, как побледнела её госпожа, и с тревогой спросила:
— Госпожа, вы что-то вспомнили? Вам кажется, вы знаете, кто хотел вам навредить?
Ван Инсюэ нахмурилась.
«Чжао Гуцю уже нет в живых. Зачем я сама себя пугаю?» — подумала она.
Собравшись с мыслями, она холодно произнесла:
— Не говори ерунды. Просто запомни: не позволяй Шоу Гу приближаться к ребёнку. Особенно не оставляй их наедине.
Няня Ху кивнула, хотя и не совсем понимала, что имеет в виду её госпожа.
В этот момент в комнату вернулся Доу Шиюн.
Ван Инсюэ, стараясь сохранять спокойствие, приветливо улыбнулась и спросила:
— Третья госпожа и тётушка Дин уже ушли?
— Да, — коротко ответил Доу Шиюн, а затем добавил: — Шоу Гу ещё совсем маленькая. Когда ей что-то нравится, она может обнимать и трогать — это вполне естественно. Прошу тебя впредь не устраивать таких сцен.
— Я… — начала было Ван Инсюэ, но вовремя остановилась.
Доу Шиюн не терпел трудностей и противоречий, поэтому с ним нужно было обращаться только мягко.
— Просто я была слишком взволнована, — произнесла она с пониманием. Затем она попросила кормилицу принести ребёнка. — Господин, посмотрите: не кажется ли вам, что у нашей дочки бровки совсем как у вас?
Доу Шиюн внимательно осмотрел дочь и улыбнулся:
— Действительно, есть некоторое сходство.
Ван Инсюэ тихо вздохнула, нежно провела рукой по редким волосикам на голове ребёнка и, с покрасневшими глазами, прошептала:
— Вы даже не представляете, насколько всё было опасно... Едва ребёнок появился на свет, я чуть не погибла. Хорошо, что была Третья госпожа… Господин, пожалуйста, попросите у старого господина имя для нашей дочери. Пусть она будет под его покровительством.
— Хорошо, — мягко ответил Доу Шиюн. — Не беспокойся. Тебе нужно думать только о выздоровлении. О ребёнке позаботятся — и люди от Третьей госпожи, и тётушка Дин. Всё будет хорошо.
Ван Инсюэ послушно кивнула.
— Отдыхай, — добавил он, поднимаясь. — Я пойду в кабинет, ещё нужно кое-что закончить.
Ван Инсюэ была в смятении:
— Вы… вы не останетесь ещё ненадолго?
— Дела, — ответил он с легкой суровостью. — Загляну позже.
Она лишь кивнула, приказав няне Ху проводить его.
На пороге павильона Цися Доу Шиюн на мгновение остановился, не зная, куда идти. В его сознании вновь всплыл образ Гуцю. Он не мог с легким сердцем вернуться к Ван Инсюэ, словно ничего не произошло.
Он решил отправиться к отцу, чтобы попросить имя для младшей дочери.
Доу Дуо, прозванный «пьяным стариком», отдыхал в своем кресле в кабинете, погруженный в книгу. Узнав о цели визита сына, он взял кисть и уверенно написал два иероглифа:
— Пусть Шоу Гу будет имя Чжао, а у младшей — Мин, — произнес он с тяжелым вздохом.
Доу Шиюн молча принял листы. Один, с именем «Мин», он велел отнести в павильон Цися, а второй, с «Чжао», понёс в главный дом.
Однако Доу Чжао там не оказалось.
— Четвертая барышня пошла в малый буддийский зал, — испуганно ответила Ючжэнь. — С ней Туонянь.
Доу Шиюн поспешил туда.
Доу Чжао, подперев щёчку ладошкой, сидела на высоком пороге храма, пристально глядя на табличку с именем матери.
Лучи заходящего солнца нежно ложились на плечи девушки, отбрасывая длинную тень в тишину зала.
У Доу Шиюна защипало в глазах, и что-то сжалось в груди, вызывая невыносимую боль.
— Шоу Гу… — он присел рядом. — Почему ты здесь одна?
Его голос был мягок, как весенний ветер.
Доу Чжао обернулась и произнесла:
— Я скучаю по маме…
Раньше она не могла понять, почему мать решила уйти из жизни.
Теперь, вспоминая, как тяжело было видеть радость отца и Ван Инсюэ, она задалась вопросом: не чувствовала ли её мать тогда то же самое, что и она, слыша, как Вэй Тиньюй хвалит Доу Мин?
В её ясных глазах отражалось лицо отца.
Доу Шиюну стало стыдно. Он не смог выдержать её взгляда.
Она не стала продолжать притворяться и не стала пытаться привлечь его внимание.
На сердце было горько.
Она вспоминала новорождённую Доу Мин и думала о Доу Сяо, который родится лишь через пару лет.
Она старалась изменить ход судьбы, спасти мать, но всё повторилось… Неужели всё предрешено?
В прошлой жизни, когда её мать умерла, отец сразу же женился на Ван Инсюэ и у них появились дети. Интересно, что значила для него смерть матери?
Под карнизом храма тихо зазвенели бронзовые колокольчики. Ветерок наполнил зал безмятежной печалью.
Доу Чжао вспомнила, как этот человек вёл себя рядом с ней в прошлой жизни, и ей стало не по себе. Она встала.
И тут она услышала тихий, сдержанный голос отца:
— Шоу Гу… Я тоже скучаю по твоей матери… Очень… очень сильно…
Она увидела, как он, прижавшись лицом к коленям, беззвучно плачет, дрожа всем телом.
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии