Девять оттенков пурпура — Глава 26. Перед отъездом (часть 2)

Госпожа Чжао не стала отказываться и с улыбкой сказала:

— Я с самого утра в пути — чашка чая мне не помешает.

Одна из матрон тут же подхватила:

— Госпожа Чжао, когда вы уезжаете? Мы бы хотели вас как следует проводить.

— В ближайшие день-два, — ответила госпожа Чжао с улыбкой. — Но как же мне беспокоить госпожу Чжэн и других матрон...

Они с весёлой болтовнёй направились к цветочному павильону.

Никто не упомянул недавнюю сцену.

Доу Чжао, восседая на плече служанки, с глубокой печалью обозревала пустующий главный зал. Просторное помещение казалось исполненным тоски. Тётя Дин, подобно иссохшему осеннему листу, дрожала на полу, словно любой порыв ветра мог унести её прочь.

Доу Чжао отвела взгляд, её взор был спокоен и бесстрастен. Тот, кто решает стать пешкой в чьей-то игре, должен быть готов к тому, что однажды его могут отбросить за ненадобностью.

В тот вечер госпожа Чжао решила провести ночь в доме Доу. Она вызвала нянюшку Ю, чтобы поговорить с ней наедине. Доу Чжао не нужно было даже подслушивать, чтобы понять суть разговора. Речь шла о том, чтобы передать её на попечение кормилицы Ю.

Хотя её мать принесла в дом Доу половину состояния семьи Чжао, это было лишь каплей в море по сравнению с богатством рода Доу. Серебро и шёлк способны изменить человеческие сердца. Возможно, в первые дни, когда нет с чем сравнить, искренность ещё имеет значение. Но со временем, когда человек видит блеск и роскошь дома Доу, всё меняется.

Её предшествующее существование служило тому ярчайшим доказательством.

Доу Чжао не было нужды вникать в детали.

Она уже обнаружила Туонян, и этого было вполне достаточно.

Ночью она спала спокойно, а утром, ещё до рассвета, велела Туонян отнести её в комнату тётушки.

Госпожа Чжао ещё не проснулась и удивилась, услышав, что пришла Доу Чжао.

Но та уже вскарабкалась на кан с руками и ногами:

— Тётя, тётя, я хочу с тобой спать!

Госпожа Чжао рассмеялась, подняла её и укутала одеялом, прижав к себе.

От её тела исходил лёгкий аромат магнолии.

— Тётя, можно я тебе буду письма писать? — спросила Доу Чжао.

Госпожа Чжао опешила.

— Я умею, — объяснила Доу Чжао с улыбкой. — Это когда пишешь, что хочешь сказать, на бумаге — и тётя будет знать, как у меня дела.

Госпожа Чжао крепко прижала её к себе:

— Шоу Гу такая умница! Вот бы твоя мать услышала… Она бы так обрадовалась… — голос её задрожал.

— Такие вещи при детях лучше не говорить, — мягко заметила кормилица Пэн.

— Не буду, не буду, — улыбнулась госпожа Чжао. — Позовите Ючжань.

Доу Чжао поняла, о чём речь:

— Ючжань нет. Тётя Дин хочет выдать её замуж.

Лицо госпожи Чжао напряглось:

— За кого?

— Не знаю, — равнодушно покачала головой Доу Чжао.

— Тогда позовите Туонян, — велела тётушка.

Кормилица Пэн привела Туонян.

Госпожа Чжао вручила ей двадцать лянов серебра:

— Если у четвёртой барышни случится беда — скажи кормилице Ю. Если кормилица Ю не справится — пусть кто-нибудь напишет мне письмо.

Кормилица Пэн дала Туонян записку:

— Здесь адрес господина и госпожи. Позже я тебя научу, как его читать, выучи наизусть.

Туонян с благодарностью спрятала записку, но серебро принимать не хотела.

— Возьми, — сказала госпожа Чжао. — Я уже велела кормилице Ю выдавать тебе пять лянов в месяц на нужды четвёртой барышни. Уверена, и семья Доу будет давать своё содержание. Но иметь деньги под рукой — спокойнее. А если срочно понадобится гонца послать?

Туонян молча спрятала серебро за пазуху.

Доу Чжао болтала с тётушкой:

— Я хочу играть с кузинами… но не хочу в Аньсян. Мама пошла к Бодхисаттве на Южное море… А если вернётся, а Шоу Гу нет дома? Надо её подождать! А вдруг папа забудет маму? А если кормилица Ю отдаст её красивые платья другим, и маме будет не в чем играть, не в чем ходить?.. — Она смотрела на тётушку с тревогой.

Госпожа Чжао застыла.

А потом вдруг загорелась:

— Прожила я столько лет — и не была так мудра, как трёхлетняя девочка… — Она поцеловала Доу Чжао в щёку. — Шоу Гу права. Это твой дом. Семья Доу обязана заботиться о тебе. А мы не поедем тайком в Северо-запад, оставляя им дом. Проучим их! Я вернусь через пару лет. И если они плохо с тобой обойдутся — им не сносить головы.

Доу Чжао закивала, сияя.

Она не собиралась покидать свой дом. Это было её пристанище, и она не собиралась уступать его никому. Почему она должна была отдавать то, что принадлежало ей по праву?

Нет, она не собиралась уезжать. Если бы она и сделала это, то только по собственной воле, когда ей наскучит жить в доме Доу.

Это было её решение, а не результат чьего-то принуждения.

Когда Доу Чжао вышла из комнаты, утренний свет уже озарял небо, окрашивая его в алые оттенки.

«Бессмертный погладил меня по голове и связал мои волосы, подарив мне долгую жизнь», — думала она, стоя под карнизом и глядя вверх.

Если возможно такое чудо, как перерождение, то, возможно, нет ничего невозможного.

Теперь она сама будет выбирать свою судьбу, а не позволять судьбе выбирать за неё.

 

Вернуться к оглавлению