Несмотря на перерождение, Доу Чжао могла лишь воздействовать на людей и события, окружающие её. То, что должно было случиться, всё равно наступало.
В середине апреля Доу Вэньчан, который учился в столице под руководством Доу Шишу, вернулся, привезя письмо от него.
В письме Доу Шишу не только сообщил о своём скором назначении на пост заместителя министерства кадров, но и упомянул восстановление Ван Синьи. Он осторожно поинтересовался делами с браком Доу Шиюна, объяснив, что он и Ван Синьи были однокурсниками на императорском экзамене. После вынужденной отставки Цзен Ифэна и изгнания Ван Синьи жизнь Доу Шишу в столице была сложной. Он посоветовал, если брак Доу Шиюна ещё не был решён, то лучше его уладить как можно скорее.
Доу Шишу также отметил, что император стареет, его память с каждым днём всё хуже. На недавнем совещании с кабинетом император неожиданно приказал позвать евнуха, чтобы тот вызвал Чен Дуна, который умер пять или шесть лет назад, для подготовки письменных принадлежностей. Сейчас самым молодым великим секретарём кабинета был Чен Цзицзю из Сунцзяна. Если он будет председательствовать на столичном экзамене в следующем году, Доу Шишу посоветовал Доу Дуо и Доу Шици заранее обсудить, стоит ли всем подходящим членам семьи Доу попытаться сдать экзамен.
Когда Доу Дуо получил письмо, его лицо сильно изменилось. Он немедленно написал Доу Шици и отправил Доу Вэньчана в Фучжоу, чтобы тот как можно скорее добрался туда за ночь. В то же время он взял Доу Шиюна и поехал в Восточный Доу.
Хотя Доу Чжао не знала содержания письма, её беспокойство по поводу восстановления Ван Синьи росло. Странное поведение её деда и отца сразу насторожило её. Она отпустила своих служанок, оставив только Туонян. «Передай привратнику у второй калитки, чтобы, если дед и отец вернутся, они немедленно сообщили мне», — сказала она.
Туонян передала сообщение и вернулась к своему рукоделию.
В час Свиньи (с 9 до 11 вечера) пришло известие от второй калитки.
Туонян разбудила Доу Чжао.
Она быстро оделась и направилась в зал Хэшоу.
Два слуги, присматривающие за её дедом, стояли настороженно у двери.
Увидев её, они одновременно воскликнули: «Четвёртая госпожа!» с удивлением.
Услышав шум, её отец вышел, его лицо было полно изумления. «Шоу Гу, почему ты не спишь в такую позднюю пору?» Однако его взгляд был строгим, когда он взглянул на Туонян.
Туонян, ощутив тревогу, не могла подобрать слов.
Доу Чжао радостно бросилась в объятия отца. «Почему ты не взял меня с собой, когда ты и дед ходили на визит?»
Отец слабо усмехнулся и перенёс её в комнату.
Дед сидел на кровати, его лицо было серьёзным. Увидев их, он нахмурился. «Если бы ты женился раньше, Шоу Гу уже была бы под чьим-то присмотром. Посмотри на наше хозяйство: уже ночь, а Шоу Гу бродит по двору. Это по уму? Ты говоришь, что вырос и понимаешь свои обязанности, а на деле совершаешь неразумные поступки.»
Отец лишь смутно согласился, не зная, что ответить.
Доу Чжао уловила шанс в словах деда и реакции отца.
Её настроение сразу стало ярким, и она решила подразнить деда. «Дедушка, у меня есть кто-то, кто обо мне заботится. Тётя Цуй — это моя бабушка.»
Лицо деда побледнело, его взгляд стал острым, как лезвие ножа. Но Доу Чжао лишь моргала своими большими глазами, мило улыбаясь и кусая пальцы, изображая невинность.
Дед с трудом сдерживал гнев и накинулся на отца: «Эту проблему тебе решать не дано. Завтра твоя третья невестка лично поедет обсуждать дату свадьбы с семьями. С этого момента сосредоточься на учёбе, оставив внутренние дела на семью Чжу.» Затем он добавил: — Кто ухаживает за Шоу Гу? Уволь всех.
Отец ответил: — Это кормилица Ю, она заботится о Шоу Гу. Я обещал это своему шурину — его тон был немного дерзким.
Дед молча ушёл в ярости.
Доу Чжао хотела напомнить ему: «Это ваш кабинет! Если кто и должен уйти, так это мы. Почему вы уходите в гневе?»
Отец вздохнул и вынес её из зала Хэшоу.
Апрельская ночь всё ещё была прохладной. Лунный свет мягко освещал павильоны и башни, создавая спокойную и живописную атмосферу.
Шаги её отца замедлились, и он остановился у прудика с лотосами.
— Шоу Гу, ты знаешь? Твой пятый дядя прислал письмо, — прошептал он, — Твой пятый дядя прислал письмо в семью. Ван Синьи, отец твоей тёти Ван, восстанавливается…
Сердце Доу Чжао заколотилось. Теперь она поняла содержание письма Доу Шишу.
Как и следовало ожидать от будущего великого секретаря кабинета, его сердце действительно было холодным.
Она сделала резкий вдох.
Всю жизнь она думала, что пятый дядя и Ван Синьи, будучи однокурсниками и разделяя общие интересы, должны были иметь близкие и прочные отношения. Она считала, что наибольшей поддержкой Ван Инсюэ в семье Доу — это был Доу Шишу. Однако она забыла, что Доу Шишу всегда был прежде всего членом семьи Доу, и она не учла непредсказуемость политики.
Цветы на шпильках вокруг прудика с лотосами были белыми как нефрит, мягко светились в лунном свете и источали насыщенный аромат.
Её отец сел с ней на каменную скамейку у прудика с лотосами.
— Шоу Гу, что с нами происходит? — спросил он, глядя в пустоту на только появляющиеся листья лотоса в пруду: — Я усердно учился, стремился к академическим успехам, чтобы принести славу нашим предкам и сделать семью Доу более процветающей и выдающейся. Я хотел, чтобы все в нашей семье жили лучше других. Но теперь твоя мать забрала свою жизнь, я поссорился с твоим дядей, я даже не могу правильно соблюдать трёхлетний траур по твоей матери, а теперь ещё, возможно, вовлеку пятую дочь семьи Чжу в эту беду, даже вызвав у твоей сестры потерю матери… Я не только не смог обеспечить комфорт и покой окружающим, но из-за меня их жизнь стала ещё более трудной. Для чего всё это? Я уже подвёл твою мать, не могу разочаровать пятую дочь семьи Чжу и Ван Инсюэ…
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии