Взгляд её отца, полон меланхолии, как тусклый лунный свет, казался одновременно близким и далёким. Это причиняло Доу Чжао боль в сердце.
Он был так одинок, что мог делиться своими мыслями лишь с маленькой дочерью посреди ночи. И вдруг она почувствовала сочувствие к нему.
После возвращения в главную комнату, её отец написал письмо. Перед рассветом он вызвал Гаошэна. «...Передай это письмо семье Чжу на восточной стороне города до того, как Третья госпожа уйдёт», — сказал он.
Гаошэн удивился, но всё же последовал его указаниям и ушёл.
К полудню Третья тётя вернулась из дома Чжу с озабоченным выражением лица.
— Молодой дядя, семья Чжу говорит, что свадьба до праздника Драконьих лодок слишком поспешная. Они беспокоятся, что кто-то подумает, будто их пятая дочь выходит замуж, чтобы избавиться от бед. — сказала она.
Дед нахмурился.
Только те семьи, которые не ценят своих невесток, устраивают такие поспешные браки по суеверным причинам.
Слова семьи Чжу были довольно оскорбительны.
Третья тётя разделяла это мнение, но вздохнула:
— Мы не можем винить семью Чжу за их гнев. Мы сами обещали подождать три года, а теперь мы спешим устроить свадьбу до праздника Драконьих лодок. Семья Чжу тоже известная, и подготовить приданое так быстро трудно, да и родственников уведомить некогда.
— Понимаю. Но нужно действовать быстро в данной ситуации, — сказал дед. — Помню, что у учёного Чжу есть старшая сестра, замужем за семьёй Чен в соседнем уезде Синьле. Может, мы попросим тётю Чжу помочь уладить вопрос?
— В таком случае, я отправлюсь в Синьле после обеда, — немедленно ответила Третья тётя.
Дед выразил благодарность и пригласил Третью тётю остаться на обед.
— Восточный и Западный Доу изначально были одной семьёй. Дела седьмого дяди для меня важны, как и мои собственные, — вежливо сказала Третья тётя. — Мне, вероятно, придётся провести ночь в Синьле, так что нужно сделать некоторые приготовления дома. Молодой дядя, не стоит церемониться. Сейчас важнейшее — решить этот вопрос.
Дед не стал настаивать и велел Цю Фэн проводит Третью тётю к второй калитке.
Несмотря на усилия Третьей тёти, кто бы ни был приведён для переговоров с семьёй Чжу, те оставались непреклонными.
Третья тётя была так взволнована, что на губах появились язвы. Она глубоко сожалела:
— Если бы я знала, что так получится, то мы бы устроили брак с младшим кузеном моей сестры. Теперь, даже если мы захотим сменить партнёра, нам понадобится письмо об аннулировании от семьи Чжу, и времени будет недостаточно.
Дед перенёс свой гнев на отца Доу Чжао, заставив его стоять на коленях в переднем дворе под палящим солнцем целый день. К вечеру его колени распухли и покраснели, и ему стало трудно ходить. Пришлось снова вызывать врача.
В этот момент неожиданно пришёл старший брат Ван Инсюэ, Ван Чжибин.
Ван Чжибин, несмотря на свои тридцать с небольшим лет, выглядел гораздо старше, как будто ему было уже за сорок. Он стоял в главном холле семьи Ван, высокий и непреклонный, как зелёная сосна.
— Моя младшая сестра страдала из-за меня, её брата, заставившего её заниматься торговлей для пропитания. Раньше я не знал этого, но теперь, когда узнал, пришёл забрать её домой, — сказал он твёрдо. — Мы не принимали ваши брачные дары, так что нет никаких финансовых обязательств. Напишите письмо об освобождении её от положения наложницы, и пусть наши семьи разойдутся по своим путям.
Дед молчал долго, прежде чем попросил кого-то вызвать Ван Инсюэ.
Увидев своего брата, Ван Инсюэ была и удивлена, и рада.
— Старший брат, как ты вернулся? — инстинктивно схватила она его за руку, но её выражение сразу изменилось, когда она осмотрела его с головы до ног. — Что-то случилось с отцом? — прежде чем закончить, её лицо уже было залито слезами.
— Нет, нет! — Ван Чжибин тоже покраснел от волнения и поспешил объяснить. — Отец назначен магистратом уезда Синьтай в Шаньдуне. Он прислал письмо домой и только потом узнал, что ты вступила в дом Доу. Отец очень сожалел, устыдился и даже трижды ударил себя, говоря, что наша семья подвела тебя. Он послал меня вернуть тебя домой.
— Что ты сказал? — Ван Инсюэ застыла, ошарашенная. — Отец... был восстановлен?
— Да! — Ван Чжибин кивал, отвечая с волнением. — Отец восстановлен. Через несколько дней он заберёт маму и тебя на своё новое место работы, и больше не нужно будет переживать, что есть и пить... Теперь всё это будет заботой твоего старшего брата!
— Старший брат! — Ван Инсюэ схватила его за рукав и расплакалась.
Ван Чжибин отвернулся, не выдержав увидеть свою сестру в таком состоянии. Лишь когда её слёзы пропитали его рукав, он успокоился.
— Перестань плакать. Об этом поговорим, когда вернёмся домой, — сказал он, обращаясь к деду. — Если у господина Доу нет других распоряжений, мы уходим.
Они даже не стали собирать для Ван Инсюэ её вещи.
Естественно, дед не мог позволить Ван Инсюэ уйти так просто. Он улыбнулся и сказал:
— Ваш отец и наш Юаньцзи были однокурсниками на императорских экзаменах. Мы не чужие люди. Поскольку вы здесь, почему бы вам не присесть на чашку чая? Когда твоя сестра пришла в наш дом, мы устроили для неё слуг и добавили некоторые вещи. Я велю слугам собрать всё, и вы заберёте и людей, и вещи. Ваш отец только что был восстановлен и, должно быть, имеет тысячу дел. Всё нужно разложить по полочкам. Вход Ван в нашу семью был, в конце концов, поворотом судьбы. Нельзя же отпустить её с пустыми руками, правда? Это не будет хорошо слышаться в чужих устах!
— Это не нужно! — Ван Чжибин только начал отказываться, как сестра прервала его почти визгливым голосом: — Что ты сказал? Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? А как же Мин’эр? Ей всего три года!
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии