Девять оттенков пурпура — Глава 34. Хаос (часть 2)

Шестой дядя рассмеялся:

— Цзыцзюн говорит, что не поедет. Он боится стать цзиньши того же ранга!

Цзыцзюн — это имя их двоюродного брата, Доу Юйчана. Позже он действительно стал цзиньши того же ранга, но, опасаясь насмешек, отказался от назначения, так и не заняв должность. В итоге он остался дома, помогая Третьему дяде управлять делами семьи Доу.

Отец тоже рассмеялся и велел служанке позвать Туонян, чтобы та помогла Доу Чжао вернуться в постель. Затем он начал просматривать сборники эссе вместе с Шестым дядей.

Доу Чжао же сосредоточенно пыталась вспомнить события из своей прошлой жизни.

Отец и Шестой дядя вместе отправились в столицу для участия в провинциальном экзамене. Оба сдали его на уровень цзюрен и остались в столице, вернувшись только в июне следующего года. На столичном экзамене отец занял тринадцатое место во втором классе, а Шестой дядя не смог преодолеть этот барьер.

Она помнила, что экзаменатором отца был Хэ Уэндао, тогдашний Великий секретарь академии Ханлинь. Хэ Уэндао занимал эту должность в течение двадцати лет, участвовал в двух столичных экзаменах и служил при двух императорах, получив известность в официальных кругах как «непотопляемый».

Что касается Чэнь Цзицзоу, то Доу Чжао никогда не слышала о нём. Однако, став членом знатной семьи, она ограничила свой круг общения с учёными, и неудивительно, что она не была знакома с этим именем.

Размышляя об этом, она внезапно села.

Доу Сяо появился на свет шестнадцатого дня третьего месяца года Генсю, что произошло в следующем году. Когда ему исполнился всего месяц, семья узнала радостную весть — отец Доу Сяо успешно сдал императорский экзамен. Ван Синьи часто повторяла, что это свидетельствует о том, что Доу Сяо родился в день, отмеченный удачей, и его жизнь непременно будет полна процветания.

Когда Доу Чжао подсчитала даты, она поняла, что Ван Синьи должна была забеременеть именно в это время.

Её охватило беспокойство, но она ничего не могла с этим поделать.

Когда идёт дождь, то льёт как из ведра. Когда мать хочет выйти замуж, она выходит замуж.

Даже если ей удастся предотвратить это один раз, разве она сможет остановить это снова и снова?

Доу Чжао подумала о своей матери.

Если бы она не умерла тогда, увидев Ван Синьи беременной и рожающей, разве она не сделала бы что-то глупое?

Доу Чжао злилась на то, что её мать не боролась за свои чувства, но больше всего её сердце болело от беззаветной любви матери.

Она перевернулась в постели и долго не могла уснуть, прежде чем погрузиться в тревожный сон.

На следующее утро, когда она проснулась, она увидела, как лёгкий дождик моросит, омывая листья во дворе и наполняя воздух свежим ароматом.

Туонян, Моли и Хайтань занимались шитьём зимних носков для Доу Чжао, когда вбежала Ючжэнь.

— Дождь за окном такой сильный! — воскликнула она, выжимая промокшую юбку. — Мне нужно отнести немного шелковых ниток к сестре Ван. Пожалуйста, одолжи мне тот вышитый шелковый халат из Ханчжоу, который подарила тебе Четвёртая госпожа. Я верну его, как только вернусь.

Сестра Ван — это жена Ю Дациня, сына кормилицы Ю.

Туонян, явно недовольная, ответила: — Если сестре Ван нужны шелковые нити, пусть она сама их купит. И пожалуйста, осторожнее с вещами Четвёртой госпожи. Если Седьмой господин узнает, он может рассердиться.

Ючжэнь, смущённая и разгневанная, усмехнулась: «Пока ты ничего не скажешь, Седьмой господин не узнает». Она продолжила: «Ты думаешь, что все такие же богатые, как ты, с десятью таэлями серебра! Седьмой господин — это господин семьи Доу. Он без колебаний отдал Четвёртой госпоже три тысячи таэлей. Это всего лишь несколько ниток шелка. Если ты скажешь ему, он, возможно, даже наградит меня несколькими коробками шёлковых ниток, ведь я забочусь о Четвёртой госпоже вместо госпожи из переднего двора. Если ты не хочешь одолжить халат, просто скажи. Не используй имя Четвёртой госпожи, чтобы унизить меня».

Моли, испугавшись, попятилась в угол, дрожа. Хайтань же смело ответила:

— Тогда давайте расскажем Седьмому господину, и посмотрим, наградит ли он тебя коробками шелка или несколькими ударами палки!

— Ты, маленькая негодница, как ты смеешь! — Ючжэнь шагнула вперёд и ударила семилетнюю Хайтань. Когда она собиралась ударить снова, Туонян быстро подскочила и схватила её за руку, с такой силой дернув, что Ючжэнь пошатнулась и чуть не упала.

— Попробуй ещё раз! — Туонян яростно посмотрела на Ючжэнь. — Я немедленно скажу Седьмому господину.

Ючжэнь, зная, что Туонян — служанка из прачечной, и опасаясь немедленного возмездия, смерила её взглядом, а затем, со злостью, выбежала из комнаты, хлопнув за собой занавеской.

Моли была на грани слёз.

— Сестра Сусинь, извинитесь перед Ючжэнь. Она наверняка пойдёт жаловаться на вас к кормилице Ю.

Туонян холодно фыркнула и упрямо сказала:

— Я ничего не сделала плохого. Она явно виновата, что ударила кого-то. Почему я должна извиняться перед Ючжэнь?

— Но... — Моли, которая была старше Доу Чжао на год, очень переживала. — Сестра Ван — не просто человек для кормилицы Ю, она ещё и её невестка.

— И что с того, что она её невестка? — Хайтань упрямо возразила. — Тем более, что она не должна забирать вещи из комнаты Четвёртой госпожи. Она поддержала Туонян: — Сестра Сусинь, в прошлый раз, когда Вторая госпожа из Восточного двора вернулась из Фуцзяни, она специально прислала Четвёртой госпоже фуцзяньские угощения. Я видела, как Ючжэнь выбрала два из каждого угощения и отнесла сестре Ван. Если Седьмой господин спросит, я засвидетельствую за вас!

Они считали Доу Чжао наивной и неопытной, не скрывая действий Ючжэнь и слов Хайтань.

Доу Чжао не могла не вздохнуть про себя.

Вот в чём проблема, когда хозяйки дома нет.

Однако Ючжэнь больше не могла оставаться в её комнате. Её поведение стало плохим примером для младших служанок.

Что касается кормилицы Ю, то Доу Чжао решила подождать и посмотреть, как она разрешит эту ситуацию.

 

Вернуться к оглавлению