Девять оттенков пурпура — Глава 41. Встряхнуть тигра (часть 2)

Он не смог сдержать себя, присел на корточки, раскрыл руки и воскликнул:

— Шоу Гу!

Доу Чжао подняла глаза и увидела Доу Шиюна с мечевидными бровями и глазами, сверкающими, как звёзды.

Она тихо стояла рядом с госпожой Цзи и медленно произнесла:

— Отец.

Улыбка Доу Шиюна застыла на лице, а его руки, словно налитые свинцом, медленно опустились по бокам.

Госпожа Цзи, быстро подтолкнув Доу Чжао, с улыбкой произнесла:

— Твой отец завтра уезжает. Он специально пришёл увидеться с тобой сегодня.

Притворившись, что не понимает, Доу Чжао поклонилась Доу Шиюну и попрощалась с ним своим ясным голосом:

— Отец, счастливого пути!

Доу Шиюн не смог сдержать смех.

Почему он так реагирует на слова ребенка?

Он шагнул вперед, с улыбкой на лице, и похлопал дочь по голове:

— Шоу Гу, будь хорошей и слушай свою Шестую тётю, пока ты здесь, хорошо?

Доу Чжао кивнула, все еще улыбаясь.

Доу Шиюн поклонился госпоже Цзи, произнеся:

— Потрудитесь, Шестая сестра, позаботиться о Шоу Гу.

Госпожа Цзи поспешно вернула поклон:

— Седьмой зять слишком вежлив. Шоу Гу послушная и разумная, все её обожают.

Доу Шиюн улыбнулся и попрощался.

Доу Шихен двинулся проводить его, но Доу Шиюн остановил его:

— Всем нужно рано вставать завтра. Не стоит устраивать формальности.

Доу Шихен, будучи прямолинейным человеком, с улыбкой помахал Доу Шиюну и сказал:

— Тогда увидимся завтра.

Он стоял рядом с госпожой Цзи, наблюдая за тем, как Доу Шиюн уходит.

В ясном лунном свете и лёгком ветерке ветви деревьев покачивались, а силуэт Доу Шиюна казался одиноким и пустым.

Доу Чжао, отвернувшись, тихонько ушла в комнату.

Госпожа Гао стояла на ступенях восточного крыла Усадьбы Цися. Из сада доносился тяжелый аромат жасмина, а из главной комнаты — кокетливый смех госпожи Пан, который словно иголка пронзал сердце госпожи Гао, вызывая невыносимое раздражение.

Внезапно она почувствовала беспокойство и начала ходить по двору. Как она могла стать сестрой такого человека, как госпожа Пан? Она и раньше встречала бессовестных людей, но никогда не сталкивалась с такой наглостью, как у госпожи Пан. Казалось, что госпожа Пан топчет все их достоинства.

Госпожа Гао всегда вела себя с достоинством и честью, не боясь столкнуться с кем угодно. Как же она дошла до того, что не могла даже идти, не следя за своими шагами?

Она твёрдо стояла перед верандой, кипя от гнева. Неважно, что думал Ван Чжибин, она решила рано утром уехать в Наньву. Затем она возьмёт их сына и поедет навестить своего отца в столице, больше никогда не вмешиваясь в эту грязную воду.

Если Ван Чжибин готов потерять лицо, то она, конечно, нет!

Приняв это решение, она почувствовала некоторое облегчение. В этот момент она заметила темную фигуру, выходящую из соседней рощи. Испугавшись, она подошла ближе и с удивлением узнала в этом человеке своего мужа, Ван Чжибина.

Он шёл, опустив голову, слегка спотыкаясь, и выглядел очень рассеянным.

Что же сказал ему Старший Господин семьи Доу?

Госпожа Гао задумалась, вспоминая, как вчера советовала Ван Чжибину не оставаться в доме Доу, предлагая найти другое место для ночлега. Но Ван Чжибин не послушал её, и сегодня на завтрак служанки из дома Доу смотрели на них, как на бедных родственников, пришедших просить милостыню. Это разочарование оставило глубокий след в её душе, и только к вечеру оно начало исчезать. Теперь Госпоже Гао даже не хотелось признавать своего мужа.

Она повернулась и ушла в боковую комнату.

Ван Чжибин, наблюдая за тусклым светом, льющимся из полузакрытой двери, не мог сдержать горькую улыбку.

Он понимал, насколько им обоим неловко находиться здесь, но если он уйдёт, кто будет следить за госпожой Пан? Кто знает, какие ещё безумные вещи она может совершить?

Он задумался о том, кто же организовал этот брак. Это было не просто сватовство, это было фактически разрушение их семьи.

К тому же его младший брат, Ван Чжибин, был слаб и не имел достаточной силы воли, находясь под влиянием своей жены. Как старший зять, он не мог вмешиваться в дела своей сестры, не имея на то разрешения брата.

С сильной головной болью Ван Чжибин вошёл в комнату. Госпожа Гао не произнесла ни слова, молча готовя воду для его умывания. Ван Чжибин осознавал, что сложившаяся ситуация в семье стала причиной позора для его жены, и чувствовал себя очень виноватым. Он потянулся к её рукаву и с таинственным выражением лица произнёс:

— Ты знаешь, зачем меня вызвал Старший Господин Доу?

Госпожа Гао без особого интереса спросила:

— Зачем?

— Старший Господин Доу спросил меня, хочу ли я, чтобы мой отец стал добродетельным чиновником, который будет помнить в истории, или чтобы он стал кратковременным, но открытым чиновником.

Госпожа Гао была поражена:

— Что именно сказал Старший Господин семьи Доу?

— Он поведал мне некоторые вещи, о которых мы не были осведомлены, — Ван Чжибин на мгновение замялся, прежде чем рассказать госпоже Гао о смерти Чжао Гуцю.

Госпожа Гао побледнела, сжала грудь, и её губы задрожали. Через некоторое время она, запинаясь, произнесла:

— Возможно… это ошибка?

Но тут же в её памяти всплыл случай, когда её свекровь рассказывала о свадьбе дочери подруги семьи. У них не было денег на подарок, и Ван Инсюэ не хотела идти на свадьбу. Только после того, как госпожа Гао заложила одну из своих золотых заколок, Ван Инсюэ появилась на банкете.

И вот теперь, когда она вспомнила эту историю, её сердце начало верить, и слёзы полились без контроля.

— Это ужасный грех! — произнесла она, не в силах сдержать свои эмоции.

— Я тоже не мог представить себе такое, — в глазах Ван Чжибина заблестели слёзы. — Старший Господин Доу сказал, что если бы он не восхищался характером моего отца, то никогда бы не позволил Инсюэ выйти замуж в их семью. Он думал, что просто проявляет заботу о дочери старого друга, но не ожидал, что это приведёт к таким серьёзным проблемам. Старший Господин Доу понимает, чего хочет Инсюэ, но он также утверждает, что после инцидента с семьёй Чжао они не согласятся повысить статус Инсюэ. Ты же знаешь, что без согласия семьи Чжао даже если семья Доу примет Инсюэ, это будет бесполезно...

Почему-то, когда Госпожа Гао услышала эти слова, ей вспомнилась фраза «отвлечь беду на восток».

 

Вернуться к оглавлению