В павильоне Ци Ся горела алая свадебная свеча, потрескивая и испуская искры. Ван Инсюэ, стоя посреди комнаты, сжала руки с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
— Это невыносимо! — воскликнула она, её лицо исказилось от гнева. — Почему Восточный особняк всегда берёт верх над Западным? Я теперь законная жена Ваньюаня! Почему она удерживает Мин’эр у себя?
— Госпожа, прошу вас, тише! — Кормилица Ху, быстро оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, зашептала: — Сейчас не время терять самообладание. Седьмому господину ещё нужна поддержка Пятого, а вы только что официально стали его женой и не имеете сына, который мог бы за вас заступиться. Лучше стерпеть минутный гнев, чем сто дней тревог.
— Я всё понимаю! — Лицо Ван Инсюэ слегка смягчилось. — Если бы не это, я бы не смогла смириться с сегодняшним унижением.
Кормилица Ху с облегчением перевела дух и, сменив тему, с улыбкой произнесла:
— Сегодня ваш особенный день, госпожа. Уже поздно, и господин скоро придёт. Позвольте мне помочь вам снять макияж и принести немного настоя из лотоса и лилии? — заботливо предложила Цюнфан, входя в комнату с коробкой в руках.
Лицо Ван Инсюэ залилось румянцем от её слов. В этот момент в комнату вошла ещё одна служанка с улыбкой, неся с собой подарки, полученные в честь свадьбы.
— Госпожа, это подарки, которые мы получили сегодня в честь вашего праздника. Куда прикажете их поставить? — спросила она с улыбкой.
Однако упоминание о подарках вновь пробудило в ней недовольство.
Семейство Доу славилось своим богатством и роскошью. Даже у слуг были шелковые одежды и серебряные шпильки. А подарки от старшей госпожи и остальных — всего лишь обычные нефритовые шпильки в золоте, как будто она не достойна большего.
— Тоже мне, диковинка! — с раздражением произнесла она. — Раз они такие ничтожные, нечего и прятать!
Похвала Цюнфан обернулась выговором.
Кормилица Ху, поспешно подавая знаки глазами, попыталась разрядить обстановку:
— Дом Доу — не просто богачи, они сдержанны и умеренны, особенно в официальных делах. Госпожа, не спешите с выводами. Эти вещи могут оказаться редкими антиквариатами с глубоким смыслом. Сейчас не время для этого, но позже вы сможете рассмотреть их внимательнее.
После смерти Чжао Гуцю в Западном особняке воцарился беспорядок: некому стало следить за хозяйством, и каждый думал только о себе. А после того, как Доу Чжао забрала половину имущества, даже те, кто раньше заискивал перед Ван Инсюэ, теперь предпочитали выжидать. Все взгляды были устремлены на павильон Ци Ся — любое её неверное слово могло разрастись до невероятных масштабов. Лучше было уступить с достоинством.
Подумав, Ван Инсюэ неохотно согласилась, пробормотав: «М-м».
Она уже собиралась высказать Цюнфан ещё пару слов, как молодая служанка доложила:
— Госпожа, прибыл Гаошэн.
Все присутствующие вздрогнули.
— Пусть войдёт, — с подозрением сказала Ван Инсюэ.
Гаошэн стоял за резной решетчатой дверью, его голос был мягким и вежливым:
— Госпожа, господин сказал, что уже поздно и он останется ночевать в главной комнате. Он также просит вас лечь пораньше. Завтра, в пятом часу, вам нужно будет выразить почтение старому господину, а в шестом — Третья госпожа передаст вам хозяйскую печать. Пожалуйста, не опаздывайте.
С этими словами он низко поклонился и вышел.
Ван Инсюэ от удивления широко раскрыла рот и долго не могла его закрыть. Её лицо вспыхнуло, а глаза наполнились слезами.
— Что это значит? Если бы он хотел найти предлог, то сказал бы, что занят. Зачем говорить «уже поздно»? Сейчас только первая стража ночи! Спит в главной комнате… Да он просто выставил меня на посмешище!
Даже Кормилица Ху почувствовала неладное. Она нерешительно спросила:
— Госпожа, может быть, мне сходить и разузнать?
— Не нужно! — Ван Инсюэ стиснула зубы. — Я сама приглашу его!
В первую брачную ночь он спит в другом крыле. Как же ей теперь смотреть людям в глаза?
Кормилица Ху проводила её до главной комнаты. Доу Шиюн уже переоделся в домашнее и сидел за письменным столом, держа в руках кисть.
Увидев Ван Инсюэ, он ничуть не удивился и спокойно спросил:
— Ты пришла?
При свете лампы его лицо казалось особенно утончённым. Все упрёки, которые она готовила по дороге, вдруг растаяли. Она нервно поправила рукава:
— Устал, наверное? Почему сидишь здесь, один, за письмом?
Подойдя ближе, она уловила запах вина. С улыбкой спросила:
— Господин, вы выпили? От вас пахнет. Может, велеть принести отвар для протрезвления?
Пока говорила, она закатала рукава, намереваясь подать чернильницу.
Он остановил её:
— Меня обслуживает Гаошэн. А ты иди отдыхай. Завтра будет тяжёлый день.
Голос его был тих, как ночной ветер, но он не поднял глаз и продолжал писать.
Отказ был настолько очевиден, что лицо Ван Инсюэ вспыхнуло от стыда. Однако она не привыкла отступать. Подумав немного, она подошла и обняла его за талию сбоку.
— Ваньюань… — произнесла она с нежностью, которая могла бы растопить лёд.
Тело Доу Шиюна напряглось. Он медленно отложил кисть и аккуратно разжал её руки.
— Инсюэ, я уже говорил тебе: кроме титула, я не могу тебе ничего предложить. Ты знала это… Разве не лучше нам жить, уважая друг друга, как гости? — сказал он, поворачиваясь к ней лицом и глядя прямо в глаза — тёмные, глубокие, без тени колебания.
Ван Инсюэ замерла.
.jpg)
){kind=link}
1 Комментарии
Спасибо большое ❤️
ОтветитьУдалить