Девять оттенков пурпура — Глава 6. Семья Доу (часть 2)

Доу Хуаньчэн, занимающий пост правого помощника цензора в Цензорате, неоднократно призывал своего младшего брата к благоразумию:

— Полнолуние проходит, вода, переполнив чашу, проливается. Будь сдержаннее, не искушай судьбу.

Однако Доу Яочэн лишь отмахивался от его слов:

— Смелость приносит выгоду, а страх — лишь голод. Я лишь пользуюсь твоим авторитетом. Как только ты выйдешь в отставку, я завяжу с делами.

Доу Хуаньчэн тяжело вздыхал:

— Продавать товары с юга на север — это честный заработок. А ты, кажется, замешан в сговоре чиновников с купцами. Ты наживаешься на бедствиях нашей страны.

Яочэн лишь усмехался:

— А для брата эти деньги стали грязными только теперь? Когда ты покупал редкие книги времён династии Сун или помогал сиротам своих сослуживцев, разве ты брезговал ими?

— Ты!.. — у Доу Хуаньчэна задрожали губы от ярости.

Братья расстались в ссоре.

Госпожа Чжао, опечаленная этим, пыталась вразумить младшего сына:

— Послушай старшего брата. Он служит в Цензорате и наблюдает за всеми министерствами. Он многое видел и плохого тебе не посоветует.

Доу Яочэн, не желая беспокоить мать, но и не собираясь уступать брату, небрежно отмахнулся:

— Вы только посмотрите на этих чиновников! Все они гоняются за связями. Не успеешь рта раскрыть — тебе уже подносят еду, вино и серебро, боясь, что ты откажешься. Я же не ваш старший сын. Если в день не заработаю ни ляна, мне нечего будет есть.

Госпожа Чжао всё понимала. Она усмехнулась:

— Думаешь, твоя мать глупая?

Но в глубине души она осознавала и другое. Её старший сын жил только на жалование, но каждый раз, когда приезжал домой, приводил с собой женьшень, ласточкины гнёзда, украшения и нефрит. Его жена и дети каждый сезон щеголяли в новых одеждах. Это означало, что у них всё было в порядке.

Однако младший сын... Во время своей последней поездки в префектуру Сунцзян он так много пил, угощая чиновников, что после этого его мутило от одного запаха вина. Но при этом он никогда не оставлял выручку себе — всё отдавал в общий семейный бюджет и всегда делил прибыль с братом поровну.

Подумав об этом, старая госпожа почувствовала, как её сердце начинает склоняться к младшему сыну. Звание чиновника было не просто титулом — оно меняло всё. Не потому ли люди так стремятся к государственной службе?

Она всё чаще замечала, что её старший сын — честный, но холодный, а младший, пусть и своевольный, но каждый день заботится о ней.

Со временем, когда Яочэн окончательно оставил карьеру и передал текущие дела способным управителям, бизнес пошёл в гору. Он всё чаще стал позволять себе удовольствия.

Сначала это были застолья с друзьями, затем — оперы, скачки...

Узнав об этом, госпожа Чжао строго заметила:

— Вы человек уважаемый, как вы можете сидеть за одним столом с простыми купцами и их женщинами? — сказала мать Яочэну. — Лучше купите несколько способных служанок и пригласите известных актёров из префектуры Чжэньдин, чтобы они их обучили. Создадим собственную труппу — и солидно, и весело, и в праздники будет чем оживить ваш дом.

Получив одобрение матери, Яочэн окончательно перестал сомневаться.

Развлечения становились всё более пышными.

А между братьями росла пропасть.

Госпожа Чжао, видя, что ситуация выходит из-под контроля, решила посоветоваться со своим старшим братом.

Дядя Чжао, долго раздумывая, сказал:

— Братья — это прекрасно, но хорошие отношения строятся на чётких границах. Пока ты ещё жива, раздели семью. Пусть живут отдельно — и тогда не будет повода для ссор.

Старушка долго молчала, но в конце концов приняла решение:

— Лучше я возьму на себя этот грех, чем увижу, как они перегрызутся из-за наследства. Пусть меня обвиняют, мне уже всё равно — я одной ногой в могиле.

Она позвала старшего сына:

—...Хватит ссориться из-за мелочей!

— Это не мелочи, мама, — возразил Доу Хуаньчэн, не желая раздела. — Государственная должность приносит лишь временную славу. А литературное наследие — это нечто вечное. Сила рода заключается не только в службе, но и в добром имени. Если у тебя есть чин, но нет репутации, ты можешь поддаться искушению роскошью. А если нет… твоё падение будет страшнее, чем у любого простолюдина. Но если у тебя нет должности, но есть честь, ты можешь жить честно и всё равно заслужить уважение. Посмотри на род дяди — так и есть…

— Я знаю, знаю, — прервала его мать. — Но я хочу разделить наш дом. Мне невыносимо видеть, как вы с братом ссоритесь. Он потратил десять лет на учёбу, и вот к чему это привело... Ты — его брат. Если не ты о нём позаботишься, то кто? Но братство — как брак: с годами даже самые крепкие чувства могут стать слабыми. Считай, что ты исполняешь мою последнюю волю.

Доу Хуаньчэн поклялся:

— Я буду заботиться о брате. Не нужно никакого раздела.

Однако госпожа Чжао покачала головой:

— Послушай мать. Когда отец умер, он оставил десять тысяч. А сейчас у нашей семьи в три раза больше. Я хочу разделить имущество на три части: одну — себе, одну — тебе, одну — твоему брату. Жить я буду с Яочэном. Когда меня не станет, моя доля достанется ему…

Был ли это раздел семьи или только раздел капитала?

Она приняла решение сама или её убедил младший сын?

Доу Хуаньчэн не смел думать об этом дальше. Он лишь кивнул в знак согласия.

Для раздела пригласили дядю Чжао, который в то время был магистратом уезда Чжэньдин, а также семьи обеих невесток.

Поскольку мать оставалась с младшим сыном, Хуаньчэн уступил большой дом в центре уезда и построил себе новый — с пятью дворами, синими черепичными крышами и кирпичными стенами — на восточной стороне города.

С этого момента род Доу разделился на две ветви:

* Восточный дом — «Восточные Доу»;

* Западный дом — «Западные Доу».

Доу Яочэн был прадедом Доу Чжао.

Как и опасался его брат, вскоре во внутреннем дворце Западного дома начались распри между жёнами и наложницами. Всё закончилось трагедией, которая вскрыла множество скандалов. Дело удалось замять, но репутация была подорвана. Доу Яочэн умер, не дожив до сорока, и из всех его потомков выжил только один — дед Доу Чжао, Доу Дуо.

А Восточный дом процветал.

У Доу Хуаньчэна было два сына и три дочери. У него было девять внуков и три внучки, а также одиннадцать внуков по дочерям и девять внучек. Двое его сыновей и один зять успешно сдали императорские экзамены.

Но он не забыл о клятве, данной матери, и продолжал заботиться о ветви своего брата.

После смерти Яочэна он взял на себя ответственность за маленького Дуо. Он сам управлял его делами, сам обучал его, сам организовал его брак и без потерь вернул ему наследство.

В своём завещании он написал:

«Восточные и Западные Доу — одна семья. Разделены по крову, но не по крови».

Дуо всегда помнил не своего отца, а дядю. Он считал его своим настоящим родителем, а его сыновей — братьями. Когда у него родился сын, Доу Шиюн, он дал ему имя в соответствии с поколенческой традицией Восточного дома — с иероглифом «Ши», чтобы два крыла рода оставались едиными и не распались окончательно.

Поэтому, хотя отец Доу Чжао был единственным сыном, его называли Седьмым господином.

А Третий господин — это был Доу Шибан, старший сын двоюродного деда Доу Чжао.

Вернуться к оглавлению