Девять оттенков пурпура — Глава 61. Сёстры (часть 1)

Юноши, которые в прошлый раз приходили купаться, вновь пришли поблагодарить Доу Чжао. Они приходили один за другим, даже Пан Цзисю не остался в стороне. Однако старшие члены семьи Доу так и не появились.

Доу Чжао поняла, что они просто боялись быть отчитанными родителями и заранее договорились хранить случившееся в тайне. Она подумала, что так даже лучше. Инцидент произошёл в деревне у её бабушки, а в семье Доу и без того предвзято относились к её бабушке. Вполне могли бы свалить вину на неё.

— Если ещё кто-то придёт купаться, — велела она Хунгу, — снова собери деревенских мужиков — пусть стоят на берегу, как я говорила. Лучше быть готовыми.

Хунгу с жаром закивала.

Проверив, как дела у Туонян, Доу Чжао обратилась к бабушке:

— Бабушка, помогите подобрать мне пару девушек. Я никого толкового у себя не держу.

Бабушка немного подумала и велела позвать четырёх-пяти девочек подходящего возраста. Среди них Доу Чжао сразу узнала Ганьлу и Сужуань.

В ту пору они звались Эр Йя и Чжао Ди.

Доу Чжао выбрала именно их, дала им новые имена и лично занялась обучением этикету.

Как и в прежней жизни, Ганьлу была очень умной и схватывала всё на лету. Сужуань же, напротив, отличалась основательностью и аккуратностью. В то время Сужуань отвечала за личные вещи госпожи, а Ганьлу постоянно находилась рядом.

Доу Чжао с удовлетворением кивнула, довольная результатами своего труда.

С наступлением августа из Западного особняка прибыли люди, чтобы забрать Доу Чжао обратно.

— Бабушка, — уговаривала она, — поедем со мной. Скоро же праздник середины осени.

— Не поеду. Не привыкла я там жить, — в очередной раз отказалась бабушка. Сколько раз уже это было — и не сосчитать. — Не делай мне хуже.

Доу Чжао понимала, что её просьба не имеет смысла. В последний раз она обратилась к Хунгу:

— Не оставляй бабушку одну, не позволяй ей вставать на рассвете, чтобы поливать огород, и чтобы в полдень она не ходила осматривать поля...

Она озвучила длинный перечень дел, прежде чем с неохотой покинуть бабушку.

Хунгу, провожая её взглядом, заметила:

— Четвёртая барышня действительно хочет о вас заботиться. А вы так её огорчаете…

— Что ты понимаешь? — недовольно ответила госпожа Цуй. — Шоу Гу ведь до сих пор живёт в восточном особняке. А мне тогда где быть?

Хунгу промолчала.

Вернувшись домой, Доу Чжао умылась и направилась к отцу. Сейчас он жил в кабинете, а Доу Мин делила двор Ци Ся с Ван Инсюэ.

Во дворе кабинета Доу Шиюн ухаживал за хризантемами, а Ван Инсюэ стояла рядом с подносом, на котором лежали ножницы и садовые принадлежности. Доу Мин же, развалившись в кресле-качалке под навесом, наслаждалась османтусовыми пирожными.

Заметив Доу Чжао, она демонстративно отвернулась, делая вид, что не замечает её.

Доу Шиюн, заметив дочь, радостно помахал рукой:

— Вернулась? Как госпожа Цуй? Поела уже?

— С госпожой Цуй всё хорошо, — спокойно ответила Доу Чжао, кивнула Ван Инсюэ и вежливо назвала её «госпожой». Затем она взглянула на кусты, за которыми ухаживал её отец, и с улыбкой произнесла:

— Я и не думала, что ваши хризантемы уже набрали бутоны. К Празднику середины осени они, должно быть, распустятся?

Наклонившись, она коснулась одного из кустов и с удивлением спросила:

— Это же чернильная хризантема, та, что цветёт чёрными лепестками?

— Откуда ты знаешь? — удивился отец.

Доу Чжао не смогла сдержать смех и, указав на горшок, сказала:

— Вы же посадили её в фарфоровый горшок из Сяньяна, украшенный цветами магнолии!

Отец тоже рассмеялся, достал носовой платок с подноса, который держала Ван Инсюэ, и вытер руки. Затем они с Доу Чжао вошли в дом.

— В восточном крыле посажена всего пара гинкго? — спросила Доу Чжао.

Когда прадед построил это поместье, Доу Хуаньчэн и Доу Яочэн только начинали свой путь в карьере. В надежде на процветание своих потомков он создал более десяти внутренних дворов.

Ко времени Доу Дуо в доме обжитыми оставались лишь центральные залы, зал Хэшоу и передний кабинет со двором Ци Ся. Восточное крыло пустовало десятилетиями. Хотя оно и содержалось в порядке, в нём царила атмосфера запустения.

Теперь, когда отец остался без должности, он думал снести восточное крыло и построить его заново после окончания траура. Но Доу Чжао понимала, что если он уедет в столицу, то всё имущество достанется либо Ван Инсюэ, если она останется, либо ей, если она поедет с ним. А ей это было не нужно. Ван Инсюэ могла наделать столько изменений, что дом стал бы неузнаваем.

Доу Чжао посоветовала отцу просто отремонтировать крыло и посадить там что-нибудь красивое.

Доу Шиюн с одобрением выслушал рассуждения своей дочери о дизайнерском вкусе. Они вместе потратили целый год на обсуждение проекта и черчение чертежей, но в итоге дело так и не было начато. Доу Чжао в очередной раз убедилась, что правильно поступила, отговорив отца от строительства.

Проходя мимо веранды, Доу Шиюн окликнул свою младшую дочь, Доу Мин:

— Сестра твоя вернулась!

Доу Мин, не в силах сдержать волнение, открыла глаза. Она боялась, что сестра догадается о её притворстве, поэтому, потирая веки, чтобы сделать вид, будто просыпается, пробормотала:

— Сестра…

Однако Доу Чжао сделала вид, что не заметила её игры.

— Я привезла тебе свежих фиников, — с улыбкой сказала она. — Хайтань занесёт их в твою комнату.

Доу Мин с неохотой поднялась, сделала книксен и поблагодарила сестру.

Доу Шиюн, удовлетворённый увиденным, одобрительно хмыкнул и вместе с дочерью направился в кабинет.

Доу Мин, возмущённая поведением сестры, дёрнула свою мать за рукав:

— Мама! Мама! Ты видела, как себя вела Доу Чжао? Ни поклона, ни нормального приветствия…

 

Вернуться к оглавлению