Доу Шиюн лишь мельком взглянул на содержимое и позвал двух слуг, приказав им унести сундук вместе с Доу Цзицзюнем.
В комнате остались только Доу Чжао и две служанки, которые переглянулись в безмолвном согласии.
Доу Шиюн был очень раздражён и мерил шагами комнату, прежде чем задать вопрос:
— Почему ты мне ничего не сказала?
— Я не хотела создавать шума и давать людям повод для сплетен, — спокойно ответила Доу Чжао.
Глаза Доу Шиюна покраснели от гнева. Он резко взмахнул рукавом и выбежал из комнаты.
— Отец! — окликнула его Доу Чжао. — Вы хотите обсудить это с матерью? А что, если она скажет: «Раз уж всё зашло так далеко, пусть Шоу Гу выйдет замуж за Пан Цзисю…»
— Они посмели?! — взорвался Доу Шиюн.
Доу Чжао усмехнулась:
— У семьи Пан, возможно, и не хватает смелости, но наглости — хоть отбавляй.
Доу Шиюн остановился как вкопанный.
— Пусть Боянь разберётся с этим, — продолжила она. — Я ему доверяю. К тому же… Когда вы поедете в столицу, я бы хотела перевезти бабушку. Пусть поживёт со мной, будет не так одиноко.
Доу Шиюн с удивлением посмотрел на дочь.
— У Шестой тётушки теперь есть У Шань, — пояснила Доу Чжао. — Я не хочу мешать. А в нашем доме… Пока мать управляет хозяйством, кто знает, какие ещё козни устроит семья Пан. Участок у арендаторов простой, надёжный, но охраны нет. Там небезопасно…
— Ни к чему, — оборвал её отец, на лбу у него проступила вена. — Сиди дома. Я хочу посмотреть, кто посмеет прикоснуться к тебе. — С этими словами он ушёл прочь.
Доу Чжао усмехнулась про себя. Она не особенно верила в решительность отца. Если он действительно отправится в столицу, она всё равно воспользуется этим поводом, чтобы привезти бабушку. Возможно, это даже поможет уберечь её от бед. А Пан Цзисю? Если он осмелится сделать шаг — она уже подготовила, как его встретить.
Вскоре в главную комнату была приведена Доу Мин, которую сопровождали две служанки.
Стоило ей войти, как она, вздернув подол, бросилась к выходу.
Одного взгляда Доу Чжао хватило — служанка перегородила ей дорогу.
— Это всё из-за тебя! — воскликнула Доу Мин, устремляясь к Доу Чжао. — Ты спровоцировала ссору между моими родителями!
Служанка, сопровождавшая её, поспешно преградила путь.
Слуги уже давно поняли, кого следует опасаться в этом доме.
— Пусть десять раз перепишет «Наставления женщинам», — сказала Доу Чжао. — Пока не закончит — не кормить.
Хайтань кивнула, и две служанки увели всё ещё кричащую Доу Мин в тёплую комнату. Ещё раньше Доу Чжао распорядилась, чтобы ни Ван Инсюэ, ни Доу Мин не заходили в её кабинет.
Сама же она спокойно открыла книгу и, откинувшись на подушку у окна, углубилась в чтение.
Спустя полчаса Доу Шиюн вошёл снова. Вид у него был тяжёлый.
Увидев, как Доу Чжао читает, он спросил:
— Где Мин`эр?
— В тёплой комнате, занимается переписыванием руководства, — ответила Доу Чжао и встала, чтобы налить ему чаю.
Он сделал несколько глотков горячего чая, и его лицо немного смягчилось. Затем он отправился посмотреть на Доу Мин.
Та, сидя за столиком, всхлипывала и выводила иероглифы. Рядом с ней Хайтань угощала её фруктами, наблюдая вместе с двумя служанками.
Доу Шиюн тихо вышел и жестом подозвал Доу Чжао:
— Пойдём посмотрим, куда посадить два гинкго.
Они отправились в восточный двор.
Вечером за ужином Ван Инсюэ, как обычно, старалась сохранять спокойствие и изо всех сил улыбалась, подавая блюда.
Доу Мин, наконец-то освобождённая от наказания, бросилась к матери, заливаясь слезами и с тревогой поглядывая на отца и сестру.
Доу Шиюн оставался невозмутимым, а Доу Чжао делала вид, что ничего не замечает.
Поняв, что не может вызвать жалость, Доу Мин замолчала, скрывая свою обиду.
Ван Инсюэ обняла дочь, выдавила улыбку и подала ей миску с лапшой и мясом.
Доу Шиюн за весь ужин не проронил ни слова.
После ужина он остался с Доу Чжао, чтобы сыграть партию в го.
Однако Доу Чжао не хотела вмешиваться в их супружеские разногласия. Отыграв партию, она зевнула:
— Пусть Гаошэн составит тебе компанию. Я пойду спать. — Прикрыв рот ладонью, она встала и направилась в свои покои.
Когда Хайтань помогала ей умыться, она тихо сообщила:
— Седьмой господин спросил Седьмую госпожу, знала ли она о фонарике, который подарил Пан Цзисю. Она призналась, что знала. Он стал ругать её, а она расплакалась и сказала, что не посмела вмешаться, потому что подарок предназначался вам. Тогда господин обвинил её в сговоре с семьёй Пан. Седьмая госпожа зарыдала ещё сильнее. Пятая барышня прибежала на шум, и господин велел двум служанкам грубо отвести её к вам…
— Достаточно, — устало произнесла Доу Чжао, забираясь в постель. — Пусть этим лучше займётся Боянь.
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии