Сидя в повозке, Доу Чжао пребывала в растерянности.
Её семья, Доу, имела значительное влияние в Чжэньдине, и люди обращались к ним за помощью, словно река, вышедшая из берегов. Однако одно дерево не может создать лес. Чтобы успешно развиваться в этом регионе, Доу приходилось поддерживать отношения как с местными властями и состоятельными торговцами, так и с теми, кого можно было бы назвать «неблагонадёжными». В обычных делах, если это не противоречило интересам семьи, они старались помочь. Если же они не могли этого сделать, то хотя бы давали немного серебра. За это их считали милосердными.
Однако она была всего лишь избалованной барышней. Если у этой девушки действительно возникла проблема, почему она не обратилась к её дяде, который занимался делами, или к кузену, который часто уезжал по делам? Почему она пришла именно к ней?
Если девушка не лгала, то, вероятно, даже семья Доу не могла вмешаться в это дело.
— Не обращай на неё внимания. Возвращаемся в поместье, — велела Доу Чжао Хайтань.
Неужели теперь каждый, кто встречается ей на пути, будет заставлять её останавливаться и вмешиваться?
Хайтань была в ужасе — с таким ей ещё не приходилось сталкиваться. Она откинула занавеску, позвала кучера и наклонилась ближе к Доу Чжао. Та лишь молча вздохнула.
В прошлой жизни она уже восстановила связи со своими давними знакомыми. Через пару лет Цуй Шисань будет управлять её имениями, а Чжао Лянби станет помогать в торговых делах — о внешних вопросах можно было не беспокоиться. А вот что касается внутренних... Ни Ганьлу, ни Сужуань не могли стать ей настоящими наперсницами, а Хайтань и другие не обладали особыми способностями. Похоже, ей придётся самой приложить усилия.
В этот момент девушка, всё ещё стоявшая у кареты, воскликнула:
— Четвертая госпожа, я уже отвесила вам поклон до земли! Пожалуйста, спасите моего отца! Я готова установить табличку долголетия с вашим именем и отработать свой долг, предоставив лошадь или вола.
Я слышала, что если семья Доу поручится за невиновность моего отца, его отпустят. Умоляю вас, попросите за нас у господина Лу.
Её голос был полон слёз, которые лились, словно дождь, и могли тронуть даже каменное сердце.
Доу Чжао нахмурилась и сказала Хайтань:
— Пусть перестанет плакать. Отведи её к третьему дяде.
Хайтань послушно вышла, но девушка продолжала держаться за столбик повозки, судорожно вцепившись в него.
— Я уже просила Третьего господина, и он сказал, что доказательства неопровержимы… Но мой отец невиновен! Всё из-за Дань Цзе — этого толстяка, который хотел взять мою сестру в наложницы, а отец отказал ему. Тогда он оклеветал отца, заставив продать сестру… Четвёртая госпожа, я не лгу! Если хоть слово моё — ложь, пусть меня поразит молния, пусть не перерожусь в следующей жизни…
Клятва звучала яростно и беспощадно.
Доу Чжао не могла остаться равнодушной.
Была ли её отец действительно невиновен — неизвестно, но для этой девушки он, несомненно, был праведным человеком.
Как много детей слепо верят в своих отцов, считая их достойнейшими людьми… хотя на самом деле те могут оказаться последними негодяями.
Внезапно Доу Чжао вспомнила о своём отце, Доу Шиюне.
В её сердце закралось глухое раздражение. Она глубоко вздохнула и тихо обратилась к девушке, стоящей за каретой:
— Ты утверждаешь, что твой отец невиновен, но мой третий дядя считает, что доказательства неопровержимы. Кому же мне верить?
Девушка помедлила с ответом, а затем быстро произнесла:
— Четвёртая госпожа, если я найду доказательства, вы согласитесь поручиться за моего отца?
Умная и сообразительная.
Но если даже Третий господин сказал, что всё ясно, то дело это непростое...
— Кто такой этот Дань Цзе? — спросила Доу Чжао.
— Дань Цзе — единственный сын господина Даня из Чжэньдина, — поспешно объяснила девушка. — Его отец раньше был правителем Сунцзяна, и семья очень богата. Мой отец преподаёт в школе боевых искусств, а один из его учеников, Чэнь Сяофэн, служит охранником в доме Даней. В прошлом году, на день рождения отца, Чэнь Сяофэн пришёл поздравить его, и с ним вместе пришёл Дань Цзе. Отец накормил их как следует, и Дань Цзе положил глаз на мою сестру. Отец, конечно, не согласился отдать её в наложницы, и тогда Дань Цзе затаил обиду. Вскоре в Чжэньдине произошло ограбление, и Дань Цзе обвинил отца в том, что его друг совершил налёт, а отец якобы предупредил его и помог сбежать. Отец знал, что нажил себе врага, продал семейное имущество, собрал три тысячи лянов серебра и отдал их Дань Цзе. Тот деньги взял, но всё равно отказался, сказав: «Если не отдадите сестру в наложницы, я не помогу». Отец не мог на это пойти. Даже при всех он отказался… — Девушка снова зарыдала. — Четвёртая госпожа, я не вру.! Если вы мне не верите, спросите в Чжэньдине — все знают об этом. Мой сосед, старик Чэнь, сказал, что господин Лу раньше был магистратом Чжэньдина, и семья Доу может заступиться за меня. Я тайком пришла сюда, но не думала, что Третий господин откажет...
С этими словами она снова опустилась на колени и начала биться лбом о землю.
Доу Чжао помрачнел. Если отец Даня был правителем Сунцзяна, то, вероятно, между семьями Доу и правителя существовали какие-то отношения. Неудивительно, что Третий дядя не пожелал вмешиваться.
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии