Девять оттенков пурпура — Глава 77. Вход в резиденцию (часть 2)

Доу Чжао не удержалась от внутренней насмешки:

Этот Чэнь Сяофэн выглядит лет на двадцать два-три, а такой наивный. Думает, что брак защитит от сплетен и грязных замыслов? Да если она и правда выйдет за него, Дань Цзе только пуще обозлится! Что, благородные сынки столицы не этим разве и славятся — покушениями на чужих жён?

Бе Сусин вся покраснела, а Бе Сулань вскочила как ужаленная:

— Чэнь Сяофэн, ты с ума сошёл?! Моя сестра никогда не выйдет за тебя! Ты даже побороть её не можешь…

Так вот ты кто — Чэнь Сяофэн! — с интересом подумала Доу Чжао.

Лицо Чэня вспыхнуло, как красная ткань, и он забормотал:

— Я… я…

Чэнь Цюйшуй пришёл ему на помощь:

— Брак — дело серьёзное, не к спеху. Раз уж пришёл, заходи на чай!

Чэнь Сяофэн не смел больше и взглянуть на сестёр Бе, опустил голову и поплёлся за Чэнь Цюйшуем в дровяной сарай.

Бе Ганъи лежал неподвижно на кровати. Если бы не едва заметное движение груди, можно было бы подумать, что он уже покинул этот мир.

Чэнь Сяофэн, опустившись на колени, низко поклонился ему.

Бе Сусин, опасаясь, что чувства Чэня могут быть слишком односторонними и поставить её в неловкое положение, торжественно представила Доу Чжао:

— Это госпожа Доу Чжао. Только благодаря тому, что она заступилась перед своими старшими, отец смог выйти из тюрьмы. Он боялся, что Дань Цзе не оставит нас в покое, и потому передал нас под защиту госпожи Доу. Она добрая и великодушная, приютила нас, чтобы мы были в безопасности.

Чэнь Сяофэн ещё с первой встречи заметил Доу Чжао — её скромное платье, несуетный, благородный облик сразу произвели впечатление. Но не зная, какое место она занимает в доме Бе, и не услышав о ней ни слова ни от Сусин, ни от Чэнь Цюйшуя, он не осмеливался даже взглянуть прямо. Теперь же всё изменилось — он не мог не поднять глаз.

Он увидел её — с длинными бровями, будто рисованными тушью, что тянулись к вискам, с ясными, как утренняя звезда, глазами, и лицом, в котором светились чистота и достоинство. Её красота была подобна драгоценным камням и белоснежному нефриту, а он рядом с ней чувствовал себя ничтожным. Открыл было рот, но не знал, что сказать.

Доу Чжао по-настоящему хотела помочь сёстрам Бе. Если бы чувства между Бе Сусин и Чэнем Сяофэном оказались взаимными, она бы и сама с радостью устроила их брак. Можно было бы устроить Чэня заведующим небольшим делом под фамилией Доу — тогда сёстры Бе вовсе не обязаны были бы становиться служанками.

Уходя, она ненавязчиво спросила у Бе Сулань:

— Он был вам близок, этот Чэнь Сяофэн?

Сулань кивнула, лицо её немного помрачнело:

— Его отец тоже был боевым мастером. Погиб, когда Чэню было семь лет. Отец сжалился над ним, взял к себе учеником и даже порекомендовал в столицу — наставником. Но тот боялся, что без него мать и сестра пропадут, и потому пошёл работать охранником в дом Дань. Если бы не пошёл… всего этого бы не случилось. — Она явно переживала.

— Значит, вы были близки? — с улыбкой уточнила Доу Чжао.

— Он был нам как брат… — подтвердила Сулань, вдруг распахнув глаза. — Госпожа Доу Сы, вы ведь не собираетесь сватать его к моей сестре? Пожалуйста, не делайте этого! Отец сам говорил, что он слишком вспыльчив и не думает головой. Если бы не это, давно бы выдал за него сестру!

Доу Чжао была слегка удивлена.

Но раз сам Бе Ганъи считал, что Чэнь Сяофэн не подходит для его дочери, наверняка на то были веские причины. Она не собиралась перечить его воле.

— Не беспокойся. Когда вы с сестрой будете выходить замуж, это будет ваше решение.

Бе Сулань вспыхнула от смущения.

… 

Вернувшись домой, Доу Чжао первым делом отправилась к бабушке, рассказала о своём визите в дом Бе. Та слушала с явным интересом:

— Значит, Бе Сусин владеет боевыми искусствами? Надо обязательно как-нибудь привести её ко мне!

Ганьлу, всегда сдержанная и почтительная, не удержалась от смеха:

— Бе Сулань тоже умеет драться.

— Правда? — удивилась бабушка, — А как они выглядят? Они что, как девушки-воительницы?

Пока Доу Чжао с улыбкой слушала, Ганьлу и Сужуань вдруг почувствовали себя более вольготно. Одна сказала: «Сами увидите», другая добавила: «Точно удивитесь».

Весёлый гомон наполнил комнату — это было их истинное, живое лицо.

Доу Чжао подумала, что правильно сделала, взяв их с собой.

… 

После ужина она пошла навестить своего троюродного брата.

— Серебро, лежащее без дела, — просто мёртвый груз. Лучше вложить его в какое-нибудь дело, — сказала она, передав кузине привезённую из уезда Чжэньдин ароматную пудру. Сама же осталась пить чай в приёмной с братом и его женой.

Брат переглянулся с супругой, та осторожно спросила:

— А в каком деле Четвёртая сестра хочет попробовать силы? Кто будет управлять?

Доу Чжао сделала вид, что не заметила подвоха, и с лёгкой улыбкой сказала:

— Я тут подумала, сколько у нас каждый год уходит чернил и бумаги… почему бы не открыть магазин канцелярских товаров? Кто будет управлять — пока не решила. Спрошу у Третьего дяди, кого он может порекомендовать.

Похоже, мысль действительно пришла ей самой, а не была навязана кем-то извне.

Брат, похоже, немного успокоился, и улыбнулся:

— Сколько серебра нужно?

— Думаю, десяти тысяч лянов хватит! — беззаботно отозвалась Доу Чжао.

Доу Сючан так удивился, что пролил на себя чай.

 

Вернуться к оглавлению