Девять оттенков пурпура — Глава 95. Перемена сердца (часть 1)

Госпожа У, которая должна была покинуть Чжэндин в конце июня, неожиданно изменила свои планы и решила уехать на несколько дней раньше.

Провожая тётушку, вторая госпожа Юй не могла не заговорить о браке У Шаня и Доу Чжао:

— …Как же я объясню это Старшей госпоже?

Инициатива в этом сватовстве исходила от самой госпожи У. Теперь, когда семья Доу дала своё согласие, по всем правилам приличия именно ей следовало завершить дело до отъезда. Даже если не удастся обменяться гороскопами, хотя бы твёрдое обещание должно было быть дано.

Но госпожа У лишь небрежно отмахнулась:

— В своё время это было всего лишь любопытство. Вопрос до сих пор требует одобрения моего супруга.

Вторая госпожа Юй остолбенела от удивления.

Госпожа У опустила глаза, отвела взгляд в сторону и неспешно отпила чаю.

Лицо второй госпожи покраснело от возмущения.

Хотя она и была из семьи У, по своему нынешнему положению она считалась невесткой рода Доу. Всё это она делала от чистого сердца — ради тётушки обратилась с просьбой к Старшей госпоже. И вот теперь тётушка вдруг изменила своё мнение. Как ей теперь смотреть в глаза родне мужа?

— Тётушка… мы ведь не чужие люди, — наконец хрипло произнесла она, сдерживая гнев. — Если у вас есть что-то на уме, скажите прямо. Мне нужно будет объясняться перед Старой госпожой и свекровью. Вы, возможно, не знаете… но у Четвёртой сестрицы половина состояния Западного дома Доу идёт в приданое. Многие семьи мечтают о такой партии! Если бы не родство между нашими семьями и если бы дядя с Пятым дядей не были в столь добрых отношениях, семья Доу, возможно, и вовсе отказалась бы от этого брака…

Госпожа У была ошеломлена.

Половина состояния Западного дома в приданое?

Неудивительно, что эта девушка ведёт себя так высокомерно: она посмела избить Пана Кунбая до полусмерти.

Нельзя допустить, чтобы такая невестка вошла в наш дом!

Кто знает, как она будет вести себя в будущем?

Люди могут подумать, что семья У соблазняется её приданым.

Госпожа У была очень недовольна, и её голос звучал резко:

— Ты же знаешь, кто мы с твоим дядей. Почему ты умолчала о таком приданом? Боялась, что я не соглашусь? Хорошо, что ты сказала об этом сейчас. А если бы мы всё же устроили помолвку, с какими дарами пришли бы свататься? Ты не занимаешься сватовством, ты позоришь семью!

Я скажу тебе прямо: твоя Четвёртая мисс избила человека почти до смерти только потому, что её ограбили. Даже если бы она стала нашей родственницей, мой сын не смог бы с ней справиться! А если однажды она разозлится на меня, то не пощадит и свою свекровь!

Вторая госпожа Юй, не зная всех подробностей, была удивлена, но всё же возразила:

— Как вы можете так говорить, тётушка? Когда Четвёртая сестра и Дэчан подверглись нападению, разве им оставалось только склонить головы под нож?

— Я не утверждаю, что нельзя было сопротивляться, — холодно ответила госпожа У, уверенная, что её племянница защищает родственников мужа. — Но всему есть предел. Она ведь девушка, а была в выигрыше — и всё же не проявила ни капли пощады…

Занавеска из бамбука звякнула, и в комнату ворвался У Шань, бледный как полотно.

— Мама, Четвёртая сестра вовсе не такая!

За несколько дней он осунулся, глаза ввалились, как трава под палящим солнцем — и следа не осталось от прежней живости.

— Бить Пана Кунбая — это было наше решение. Он вёл себя слишком мерзко, мы не могли стерпеть…

— Ты должен быть в кабинете, за книгами. Зачем ты вышел? — с непривычной суровостью взглянула на сына госпожа У. — Я с кузиной разговариваю. Кто тебя учил встревать? Немедленно в комнату! — Она громко окликнула служанку: — Кормилица Би! Как ты следишь за господином? Почему даёшь ему разгуливать…

Вторая госпожа Юй побледнела. Её тётушка воспользовалась случаем, чтобы косвенно осудить её.

— Мама! — не выдержал У Шань. — Не вините кормилицу Би. Это я во всём виноват. Сейчас же вернусь к учёбе…

Он помедлил, будто что-то решил, и вдруг опустился на колени перед матерью:

— Мама, — голос его дрожал от решимости и боли, — прошу… Прошу вас, согласитесь на мою свадьбу с Четвёртой сестрой. Умоляю…

Он стал низко кланяться, один раз за другим, гулко ударяясь лбом об пол.

Госпожа У и Вторая госпожа Юй побледнели одновременно.

— У Шань, что ты творишь?!

Что он творил?

Он просто не хотел сдаваться!

Разве Четвёртая сестра не говорила, что хочет, чтобы брак устроили родители?

Если семья Доу даст согласие, даже если потом свататься придёт другая сторона, он всё ещё сможет бороться!

Слёзы застилали глаза У Шаня, но он продолжал преклоняться, словно только так мог облегчить боль в сердце.

Вторая госпожа Юй тяжело вздохнула и шагнула вперёд, чтобы поднять его:

— Встань же скорее!

У Шань, словно человек, оказавшийся в опасности, схватил её за рукав и с мольбой произнёс:

— Кузина, прошу вас… Помогите мне…

Но не успел он закончить фразу, как раздался сильный шлепок — это мать ударила его.

— Мужчина должен преклонять колени лишь перед небом, землёй, императором, родителями и учителями! А ты посмел упасть ниц перед матерью и кузиной из-за женщины? И после этого ты ещё смеешь называть себя мужчиной?! Вставай! — воскликнула она, резко дернув его за руку.

У Шань хранил молчание, не отрывая взгляда от своей кузины.

Та, не выдержав его взгляда, отвернулась:

— В такой ситуации… даже если Четвёртая сестра и войдёт в нашу семью, как это будет выглядеть?..

Услышав эти слова, У Шань словно потерял всю свою энергию. Его тело обмякло, и он позволил матери поднять его с колен, словно в оцепенении.

Вторая госпожа Юй, не желая больше участвовать в этом разговоре, поспешно покинула комнату.

Полчаса спустя о случившемся в западном флигеле уже знала госпожа Цзи.

Вернуться к оглавлению