Девять оттенков пурпура — Глава 95. Перемена сердца (часть 2)

Услышав эту новость, госпожа Цзи пришла в ярость:

— Что позволяет себе семья У?! Они думают, что мы, семья Доу, — это просто закуска, которую можно взять и отложить в сторону? Как они смеют так вести себя! Я немедленно отправлюсь к Старшей госпоже, чтобы прояснить этот вопрос.

Старшая госпожа, тоже была очень раздражена. Она лежала, отдыхая на кане, с закрытыми глазами, пока кормилица Лю не спеша массировала ей ноги нефритовым молоточком, чтобы придать им красоту.

— Не стоит ожидать того, чего нельзя получить, — произнесла она, не открывая глаз, но в глубине зрачков, когда они всё же приоткрылись, промелькнула холодная искра. — Они даже осмелились отчитать жену Цзыцзюня. Но что с того? Если госпожа У относится к Шоу’эр свысока, то даже если бы она и вошла в их семью, её вряд ли приняли бы по-настоящему. Если тебя это тревожит, лучше присматривай за ней и найди ей партию получше, чем семья У.

Госпожа Цзи, глядя на то, как временами в глазах второй матушки вспыхивала ледяная злость, поняла: в душе та уже затаила обиду на госпожу У — и, пожалуй, ещё даст о себе знать. Она ничего не сказала и поспешила откланяться.

Вспомнив, что несколько дней назад тётушка Цуй присылала слугу с просьбой помочь разыскать двух вышивальщиц из Цзяннани, чтобы расшить свадебные наряды Доу Чжао, госпожа Цзи почувствовала, как что-то кольнуло её в сердце. Она велела Цайсу:

— Подготовь повозку. Я еду в Западное поместье.

… 

Доу Чжао тоже узнала эту новость. Она предположила, что У Шань, должно быть, уже переговорил с госпожой У. Хотя её сердце наполнилось облегчением, в груди появилась странная и необъяснимая пустота. Но она быстро прогнала это чувство и начала обсуждать новости с Чэнь Цюйшуем.

— Значит, теперь Старшая госпожа уверена, что Ду Ань действовал по наущению Ван Инсюэ? — спросила она.

— Именно так, — улыбнулся Чэнь Цюйшуй. — Третий господин не только написал письмо Пятому господину, но и отправил ещё одно твоему отцу. Оба письма уже отправлены в столицу с курьером.

Доу Чжао задумалась.

— Зная характер Пятого дяди, я уверена, что он обязательно воспользуется этой ситуацией, чтобы поддеть Ван Синьи. Хотя у Ван Синьи и есть немалые заслуги на поле боя, он не может обойтись без поддержки столичных министерств — будь то жалование, провиант, пенсии или награды. А Пятый дядя давно и прочно обосновался в столице, и у него обширные связи. Сейчас Ван Синьи не осмелится открыто пойти против него. На его месте я бы обязательно извинилась и дала обещания Пятому дяде…

Она усмехнулась.

— Всё это время я только и делала, что переживала, а теперь выходит, что всю выгоду получит Пятый дядя? Мы, может быть, и не доберёмся до мяса, но хоть похлёбку отведаем? Пусть семья Пан выплатит нам компенсацию — десять тысяч лянов… нет, двадцать тысяч! Я ведь уже назначила награду в десять тысяч за Пана Кунбая! А у семьи Пан на лбу словно начертано: «Мы богачи». Так давай их немного и ощиплем!

Чэнь Цюйшуй не смог сдержать смех.

— Сусин, пожалуйста, размели мне тушь, — попросила Доу Чжао. — Я хочу написать отцу письмо. Пусть он сам обсудит этот вопрос с Пятым дядей.

Сусин с улыбкой приготовила всё необходимое: бумагу, кисти и камень для туши.

Когда письмо было написано, Доу Чжао вспомнила о Дуань Гунъи:

— Я уже говорила с Третьим дядей. С этого дня, если Старой госпоже Дуань понадобятся лекарственные травы, её служанка сможет взять их в нашей аптеке — всё за мой счёт.

Вчера Дуань Гунъи официально стал телохранителем семьи Доу.

Чэнь Цюйшуй с одобрением кивнул:

— Прекрасное решение.

После этого Доу Чжао расспросила о делах в магазине канцелярских товаров и вернулась во внутренний двор.

Её бабушка, с заплаканными глазами, изредка бросала на неё жалостливые взгляды.

Доу Чжао была удивлена. Выйдя из Восточного крыла, она спросила у Гань Лу:

— Что произошло?

Гань Лу опустила голову и пробормотала:

— Сегодня заходила Шестая госпожа… Она сказала, что семья У завтра уезжает в столицу…

Выходит, бабушку расстроило то, что её планы на брак не сбылись.

Доу Чжао вздохнула, не в силах ни злиться, ни упрекать её.

…

В день отъезда У Шаня с самого утра шёл мелкий дождь. Капли воды насыщали воздух свежестью, а листва деревьев, омытая дождём, блестела изумрудом.

Доу Чжао провела весь день в теплице, занимаясь обрезкой ветвей падуба. Лишь к вечеру к ней заглянул Доу Дэчан.

— У Сы сказал, что ты как-то просила его нарисовать веер. Он велел мне передать его тебе, — сказал он.

Доу Чжао вымыла руки и велела Сусин убрать веер в сундук.

Доу Дэчан был удивлён:

— Разве ты не хочешь посмотреть, что он нарисовал?

— Какая разница, что он нарисовал, — безразлично ответила Доу Чжао, аккуратно вытирая руки платочком. — Лучше сразу убрать его.

Доу Дэчан не стал возражать.

…

Прошло несколько дней, и с горы Тай вернулся Цзи Юн. Узнав, что У Шань уехал, он рассмеялся, обмахнулся веером и приказал слуге подготовить повозку:

— Я отправлюсь в Западное поместье.

Госпожа Цзи, услышав эти слова, встревожилась:

— Зачем ты туда собрался?

Цзи Юн, широко раскрыв глаза, ответил:

— Я привёз корень старого женьшеня для Четвёртой сестры. Разве можно запретить?

Госпожа Цзи с натянутой улыбкой согласилась.

Цзи Юн с гордостью отправился в путь.

Увидев Доу Чжао, он воскликнул:

— Я слышал, что ты рассталась с У Шанем. Не расстраивайся! Он и правда мягкотелый и скучный — тебе нужен кто-то получше! Вот, я нашёл корень женьшеня — он поможет укрепить волосы.

Он пытался утешить её или насмехался?

У Доу Чжао запульсировала боль в висках. Она стиснула зубы:

— Двоюродный брат Цзи, ты ошибаешься. Я не помню, чтобы когда-либо была помолвлена с Четвёртым братом У.

У Цзи Юна отвисла челюсть, и он долго не мог её закрыть.

Доу Чжао почувствовала, как тяжесть с её души спала. 

Вернуться к оглавлению