Сун Янь начал обучение в семейной школе рода Доу, а Сун Юмин взял на себя заботу о Доу Чжао и Доу Мин. Каждый день они проводили за учёбой, отдыхая лишь в новолуние и полнолуние.
С утра Сун Юмин сначала занимался с Доу Чжао, преподавая ей философские учения различных школ, а затем переходил к Доу Мин, чтобы разобрать с ней «Беседы и суждения» — Лунь юй.
Доу Мин старательно посещала уроки, но из-за своей слабой базы ей приходилось ежедневно после обеда прописывать по пятьсот иероглифов. Через несколько дней она стала жаловаться на свою учёбу.
Кормилица Чжоу старалась поддержать её:
— Только пройдя через самые трудные испытания, можно достичь самых высоких вершин. Вот, взгляните на Четвёртую госпожу — пока другие хозяйки считают на счётах, она уже точно всё просчитала…
— При чём здесь счёты? — нахмурилась Доу Мин.
— Ни при чём, ни при чём, — поспешно ответила кормилица Чжоу, улыбаясь. — Просто Четвёртая госпожа во всём превосходна. А вы, наша умная Пятая госпожа, конечно, быстро всему научитесь!
Доу Мин промолчала, но больше не жаловалась на утомительное прописывание иероглифов.
…
После того как Пан Кунбай оказался в тюрьме, Чэнь Цюйшуй стал играть более значимую роль. Он переехал в поместье Доу и начал помогать Доу Чжао в управлении торговыми делами и новыми телохранителями. Гаосин отвечал за дела Западного дома и прислугу в хозяйстве, а Ду Нин был понижен до помощника кормилицы Чжоу.
Гаосин считал себя доверенным лицом Доу Чжао и быстро нашел общий язык с Чэнь Цюйшуем. После того как Ду Ань умер от побоев в тюрьме за кражу, Ду Нин стал очень осторожным и больше не вмешивался ни во что. Кормилица Чжоу, которая была новичком в этом деле, с трудом справлялась одна. И хотя формально Западный дом был разделен на три части, все по-прежнему смотрели на Доу Чжао.
С ее ежегодным доходом в десять тысяч лянов серебра и умением завоевывать расположение людей, ей было гораздо легче действовать, чем раньше. Ее внимание постепенно начало смещаться с внутренних дел Восточного и Западного дома на политику столицы.
— Господину Цзэну, кажется, уже за семьдесят? — как бы невзначай спросила она Чэня. — Интересно, сколько ещё он сможет оставаться на своём посту?
В прошлой жизни она не интересовалась этими вопросами и не знала точной даты смерти Цзэн Ифэня.
— Четвёртая госпожа, у вас удивительное чутьё! — улыбнулся Чэнь Цюйшуй. — Вчера только появились слухи о том, что Цзэн Ифэнь нездоров и скоро уйдёт в отставку.
— Всё теперь зависит от того, сможет ли Пятый дядя воспользоваться этим шансом…
В её предыдущей жизни Ван Синьи вернулся в столицу ещё до смерти Цзэна и, кажется, занял пост заместителя министра в Военном ведомстве. Однако в этой жизни из-за истории с Ван Инсюэ он остался на должности губернатора Шэньси.
— Кто сейчас занимает пост заместителя министра? — спросила она.
— Гу Яньцзин, — ответил Чэнь.
— Передайте семье Ван, — задумчиво сказала она, — что министр Цзэн изначально хотел назначить Ван Синьи на эту должность. Но когда Е Шипэй узнал о скандале с их семьёй, ему пришлось уступить и назначить Гу Яньцзина…
В её воспоминаниях Е Шипэй и Цзэн Ифэнь всегда были соперниками. Е Шипэй стал причиной ухода Цзэна с поста. Если бы он не скончался вскоре после этого и если бы у него были более талантливые ученики, неизвестно, смогли бы Ван Синьи и Доу Шишу попасть в Кабинет министров.
Борьба за запрет на конные рынки велась между гражданскими и военными чиновниками, и Е Шипэй не стал бы вмешиваться в этот конфликт. Однако, когда речь заходит о третьеразрядной должности, а спор ведётся между учениками двух разных министров, можно воспользоваться прошлыми грехами семьи Ван.
Чэнь Цюйшуй выразил сомнение:
— Однако подобные слухи нельзя распространять без предварительной подготовки. Если мы ошибёмся, всё может обернуться против нас…
— Тогда давайте соберём информацию с этой стороны, — предложила Доу Чжао. — Если мы ничего не найдём, то создадим всё сами.
— Вы правы, — усмехнулся Чэнь. — Если семья Ван поверит, что Ван Инсюэ препятствует продвижению Ван Синьи, то даже госпожа Ван, вероятно, начнёт её ненавидеть. К тому же с момента её замужества в доме Доу она не только не приобрела влияния, но и стала источником множества проблем.
— Устранение причины бед — это самый простой и надёжный путь, — с улыбкой добавила Доу Чжао и поинтересовалась состоянием торговли.
— Только лавки в столице приносят доход, остальные же приносят убытки в размере около двухсот лянов, — доложил Чэнь.
— Это ещё не так плохо, — усмехнулась она. — К сентябрю, когда дела Бояня будут улажены, подготовьте серебро — Цуй Шисань будет его инвестировать.
— Всё уже готово, — ответил Чэнь, но в этот момент из-за занавески раздался голос Сусин:
— Четвёртая госпожа, прибыл господин Цзи.
Цзи Юн? Зачем он здесь?
После завершения разговора с Чэнем, Доу Чжао вышла в цветочный зал. Там её встретил Цзи Юн и спросил:
— Я уезжаю в Баодин. Есть ли что-то, что вы хотели бы, чтобы я вам привёз?
Доу Чжао задумалась. Она никогда раньше не была в Баодине и не представляла, какие там можно найти товары. Тем не менее, она улыбнулась и поблагодарила его:
— Мне ничего не нужно. Желаю братцу Цзи счастливого пути.
— Тогда я просто привезу вам что-нибудь наугад, — с улыбкой ответил он.
Улыбка была тёплой и вежливой, но Доу Чжао почувствовала тревогу, словно за ней скрывалось нечто большее.
— Не стоит, правда, — поспешно отказалась она.
Цзи Юн не стал возражать, лишь продолжал улыбаться и поднялся, чтобы уйти. Доу Чжао проводила его до выхода из зала и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд.
.jpg)
.jpg)
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии