Девять оттенков пурпура — Глава 99. Скрытая неприязнь (часть 2)

Все в комнате замерли от удивления.

Цзи Юн, не теряя самообладания, взял шарики в руки и начал их крутить.

Они зазвучали — чистый, мерный и переливчатый звук наполнил комнату.

— Какая интересная вещица, не правда ли? — с улыбкой обратился Цзи Юн к Доу Чжао. — Если крутить их каждый день, можно укрепить тело. Четвёртая сестра может больше не ходить кругами по двору ради разминки.

Разве это подарок для девушки?

Доу Чжао почувствовала, как в ней поднимается волна смущения, но, стараясь сохранить спокойствие, она натянуто улыбнулась и произнесла:

— Благодарю. — После чего она жестом велела Сусин убрать железные шары.

В глазах Цзи Юна мелькнуло разочарование, но он тут же снова заулыбался и показал госпоже Цзи кусок вышивки из Шу, привезённой из Баодина:

— Бирюзовая ткань с алыми прожилками. Через пару дней похолодает — тётушка сможет сшить себе накидку. Уверен, будет очень красиво.

Госпожа Цзи, сияя, приняла подарок.

Далее последовала шпилька из персикового дерева для тёти Цуй, браслет из нефрита с золотой оправой для старшей госпожи, чётки для Первой госпожи…

— А мой где? — недоумённо спросила Доу Мин. — Что вы мне привезли, братец Цзи?

Тот на секунду задумался и с улыбкой велел слуге:

— Принеси бархатный цветок из сундука с надписью «Слива».

Слуга поспешно удалился.

Доу Мин надулась:

— Почему мне — просто цветок из бархата? Братец Цзи всех балует, а меня — обделил!

Цзи Юн засмеялся:

— Вот что было — то и привёз. Хочешь — поменяйся с сестрой.

Вспомнив железные шары, Доу Мин тут же фыркнула:

— Ни за что!

— Ну вот, — развёл руками Цзи Юн. — Откуда же мне знать, что тебе не нравятся такие украшения? В следующий раз привезу что-нибудь другое.

Он выглядел невинно и даже немного виновато.

Доу Мин, взглянув на госпожу Цзи, больше ничего не сказала. Ласково поблагодарила и велела Цзи Хун принять подарок.

Доу Чжао, бросив взгляд, отметила, что цветок хоть и бархатный, выглядел удивительно живым, словно настоящий. На лепестке даже сидела крошечная бабочка, усики которой слегка подрагивали.

Доу Мин, одарив сестру победной улыбкой, велела Цзи Хун приколоть цветок к причёске.

…

Несколько дней спустя, когда Доу Чжао и Доу Мин пришли, чтобы поклониться старшей госпоже, они заметили, что у всех старших служанок и пожилых слуг из семьи Цзи в волосах красуются бархатные цветы. Эти цветы отличались лишь цветом и насекомым, которое сидело на каждом из них.

Доу Мин была в ярости, её лицо то краснело, то бледнело. Схватив одну из служанок, она резко спросила:

— Что у тебя в волосах?

Служанка вздрогнула от неожиданности и, поняв, что сказала лишнее, поспешила объяснить:

— Это… подарок от господина Цзи! Он купил много таких цветов в Баодине и дарил их всем без исключения… Я принесла ему чай, и он дал мне цветок. Даже Цайюнь, которая подавала фрукты старшей госпоже, получила такой же цветок.

Увидев, как у Доу Мин от гнева исказилось лицо, Доу Чжао поспешила успокоить её:

— Пятая госпожа просто интересовалась. Иди.

Служанка юркнула прочь, словно спасаясь от тигрицы.

— Это двор старшей госпожи, — тихо, но с жёсткостью произнесла Доу Чжао. — Если не хочешь оказаться под арестом, держи язык за зубами.

Доу Мин недовольно фыркнула, но вскоре её лицо вновь стало спокойным.

Когда они остались наедине, Доу Чжао сказала:

— Не привезти подарок — это одно. Но вот так унизить её — это уже слишком.

Цзи Юн пожал плечами:

— Я и не собирался ничего ей дарить. Она сама начала выпрашивать — что мне оставалось делать? Раз уж она сказала это вслух при тётушке, мне пришлось найти выход из положения. Кто же просит подарки на людях?

Доу Чжао потеряла дар речи.

— Ладно-ладно, — усмехнулся Цзи Юн. — Ради тебя я не стану держать на неё зла. Довольно?

Он добавил:

— Кстати, как тебе железные шары? Я слышал, все, кто едет в столицу через Баодин, обязательно покупают такие в подарок…

— Сусин! — позвала Доу Чжао.

Сусин с улыбкой достала из-за пояса те самые шары и начала ловко вращать их в ладони. Звук был мягкий, глуховатый, но чистый и ритмичный.

Цзи Юн натянуто улыбнулся.

А Доу Чжао, ни слова не говоря, развернулась и ушла.

С того дня Доу Мин затаила злобу на Цзи Юна.

… 

В пятнадцатый день восьмого месяца, во время семейного ужина, над столом Цзи Юна внезапно вспыхнул большой красный фонарь. Все в панике бросились в рассыпную, но Цзи Юн остался сидеть спокойно. Пока управляющий и слуги не подоспели, он уже сам метнул в фонарь чашу с чаем и потушил огонь.

Несколько дней спустя один из слуг Доу Мин бесследно исчез. Её прислуга обыскала весь двор, но безрезультатно. И только вечером его нашли в сортире Западного дома — связанным, с чернилами на лице, грязным носком во рту, засунутым в угол туалетной ямы, а с головы свисали какие-то жёлтые и белые субстанции.

Лицо Доу Чжао побледнело от ужаса:

— Что произошло?!

Доу Мин хранила молчание.

— Можешь не говорить, — холодно усмехнулась Доу Чжао. — Но в следующий раз на его месте можешь оказаться ты.

— Я же только… только подсыпала в корм его лошади немного клещевины! — закричала Доу Мин. — А он так жестоко ответил!

Доу Чжао представила высоких, мускулистых лошадей, которых они с таким трудом вырастили.

И этого тебе мало?

— Кто тебе сказал, что в корм нельзя добавлять клещевину? — спросила Доу Чжао, сверкнув глазами, словно лезвие клинка.

Доу Мин испугалась и попятилась.

— Это… это брат Тан подсказал… — тихо пробормотала она.

Вернуться к оглавлению