Бэй Чжоу почувствовал, как по спине пробежал холодок, и инстинктивно взглянул на небо.
— А что означают четыре иероглифа, которые идут после этих слов: «крайность, противоположная процветанию»?
— Это не совсем ясно, и именно поэтому удача висит на волоске.
— Есть вещи, которых даже твой учитель не понимает?
— Учитель провёл для его величества гадание на жизнь и смерть, но не сказал мне о его результатах. Он лишь отметил, что карма этих двоих тесно переплетена, как цветы, которые невозможно разглядеть сквозь туман. Но я думаю, что это гадание было чрезвычайно опасным; с тех пор он постоянно беспокоился и в конце концов приказал мне покинуть гору.
А Бай, не произнеся ни слова, пропустил половину фраз своего учителя. «Карма запутанна, праха прошлого нет в этом мире», — сказал он себе.
Эти два человека изначально не принадлежали этому миру, и, конечно, их невозможно было вычислить.
А Бай вспомнил, как пять лет назад он впервые встретил Сяхоу Даня. В то время он был молод, полон высокомерия и пользовался большим уважением. Хотя его учитель и отправил его помогать императору, он не придавал большого значения положению Сына Неба.
Когда он пробрался во дворец и увидел самого императора, то был ещё менее впечатлён: всего лишь юноша примерно его возраста, свернувшийся калачиком на кушетке с закрытыми глазами. Он действительно был красив, но напоминал бледную марионетку без души, излучающую покорность судьбе.
Видя, как он спит таким беззащитным, А Бай не смог сдержать тихого смеха:
— Мой учитель говорил о тебе так загадочно, что я подумал, что ты какой—то блуждающий призрак.
Юноша, все еще не открывая глаз, улыбнулся уголками губ:
— Вам лучше не двигаться.
В этот миг А Бай почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он услышал звук натягиваемой тетивы где—то позади себя и подумал, что это может быть опасно.
Юноша спокойно произнес:
— Если вы пошевелитесь, механизм сдвинется с места, и мне придется потратить еще месяц на его восстановление.
А Бай затаил дыхание. Наконец, юноша открыл глаза и посмотрел на него. Этот взгляд разрушил кукольный фасад, и перед А Баем предстала холодная змея.
Глаза юноши, на бледном и завораживающе красивом лице, были такими черными, что едва отражали свет. Они были похожи на два входа в ад, открывающиеся посреди весеннего цветения персика.
— Ваш учитель был прав, — тихо произнес он.
Постепенно А Бай начал понимать Сяхоу Даня и узнал больше о его истории. Первоначальный шок от их первой встречи постепенно проходил. Он восхищался терпением Сяхоу Даня, осознавал его трудности и с радостью выполнял его поручения.
Однако, оглядываясь назад, он все ещё смутно помнил то неприятное чувство, которое испытал тогда. Это была инстинктивная реакция на столкновение с чем—то, что было ему чуждо.
Удивительно, но Юй Ваньинь не вызывала у него таких чувств. Хотя она тоже пришла из другого мира, она была теплой и безобидной, словно никогда в жизни не возводила стен вокруг своего сердца.
Он мог понять, почему Сяхоу Дань относился к ней иначе.
Но именно эта неизгладимая тень в его сердце делала его еще более нетерпеливым к тому, чтобы оставить Юй Ваньинь во дворце.
Ни слова из этих мыслей, которые скрывались в душе А Бая, не могли быть озвучены Бэй Чжоу.
Думая о том, как Бэй Чжоу заботился о Сяхоу Дане, относясь к нему как к своему собственному сыну, А Бай внезапно почувствовал укол грусти:
— Я слышал, что мой учитель говорил о тебе. Что ты думаешь о его величестве?
Бэй Чжоу: — Как сын Нань`эр, он, естественно, хороший.
Но… он не сын твоего старого друга, а просто одинокая душа из другого мира.
Когда ты узнаешь об этом в будущем, тебе будет грустно?
В конце концов, А Баю пришлось считаться с интересами Сяхоу Даня, и он не хотел вызывать подозрения у Бэй Чжоу. Как бы невзначай, он оставил эту тему, они обменялись несколькими прощальными словами, и они расстались.
Пребывание Юй Ваньинь в Холодном дворце было похоже на долгий отпуск для корпоративной рабыни. Ей больше не нужно было вставать рано, чтобы выразить свое почтение вдовствующей императрице, не нужно было разбираться с бесконечными дворцовыми интригами и неуловимым принцем Дуанем. Впервые в жизни она жила в комфорте.
Однако корпоративные рабы никогда по—настоящему не отдыхали; собрания небольших групп все равно приходилось проводить. Юй Ваньинь не хотела пропускать их, но поскольку министры не могли приходить в Холодный дворец на встречи, ей приходилось ползти по туннелю, чтобы присоединиться к ним.
Туннель был только что прорыт, и охранники всё ещё работали над его усовершенствованием. В настоящее время люди могли передвигаться по нему, только пригибаясь и ползя на коленях, вдыхая пыль с каждым шагом.
Другой конец туннеля находился под кроватью дракона в императорской спальне Сяхоу Даня.
Когда Ли Юньси впервые узнал, что благородная супруга Юй была отправлена в Холодный дворец и испытывала там ужасные страдания, он был глубоко потрясён.
Вспоминая доброту Юй Ваньинь, которая спасла ему жизнь, он шёл во дворец, нахмурившись. Он думал о том, чтобы посоветоваться с императором, но в то же время осознавал, что как подданный не имеет права вмешиваться во внутренние дворцовые дела.
Ли Юньси, испытывая противоречивые чувства долга и уважения, вошёл в императорские покои. Он был потрясён, увидев женщину, о которой ходили слухи, что она приговорена к смертной казни, сидящей рядом с Сяхоу Данем.
Юй Ваньинь была одета в простую одежду, характерную для Холодного дворца, с заколкой с шипами, без макияжа и с грязью на лице. Её вид был настолько жалок, что мог бы вызвать слёзы. Однако её лицо оставалось спокойным, когда она произнесла:
— Не обращайте на меня внимания, продолжайте свой разговор.
Ли Юньси был ошеломлён. Он взглянул на Сяхоу Даня, который подвинул к ней тарелку с фруктами, а затем, не обращая на неё внимания, спокойно сказал:
— Давайте все выскажемся.
Ли Юньси снова был в недоумении. Он посмотрел на своих коллег, которые стояли рядом с ним.
.jpg)
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии