При дрожащем свете свечи его пол-лица тонули в тени, волосы рассыпались по плечам, и от него веяло чем-то зловещим, как от чернил, растекающихся по промокшей бумаге.
— Где ты был? — тихо спросила Юй Ваньинь.
Сяхоу Дань спокойно ответил:
— Как А Бай только что сказал: если ты хочешь уйти — сейчас твой последний шанс.
Она сделала ещё шаг вперёд. Лёгкий, едва уловимый запах крови ударил ей в нос.
— Что случилось в дороге? Где дядя Бэй?
Он проигнорировал вопрос:
— Ты прочла письмо?
У неё внутри вспыхнул огонь. Грудь заполнилась таким гневом, что стало больно дышать.
— Заткнись и отвечай! — резко бросила она.
— Значит, прочла… Теперь, когда ты знаешь всё, можешь спокойно…
Шлёп!
Юй Ваньинь ударила его по лицу.
Сяхоу Дань не шелохнулся. Его голова осталась повернутой в сторону, и он долго молчал.
— Значит, ты вернулся, — её голос дрожал, — и прятался от меня, отправив А Бая прогнать меня вместо себя?
Линь Сюаньин тихонько выглянул из-за полога:
— Я… пожалуй, пойду.
Ни один из двоих в палатке не обратил на него внимания.
Он бесшумно удалился.
— Думаешь, в такой момент я бы просто ушла? — холодно произнесла Юй Ваньинь.
Сяхоу Дань наконец пошевелился. Медленно повернулся к ней, в его глазах мелькнул странный свет.
— Ни одна женщина ещё не осмеливалась ударить меня.
— Что?
Он будто бы собрался сказать что-то ещё, но она уже снова подняла руку.
Сяхоу Дань поспешно пригнулся, упрямо договорив:
— Ты… привлекла моё внимание.
Юй Ваньинь была на пике ярости — и вдруг, как лопнувший воздушный шар, застыла. Несколько долгих секунд она просто стояла, не зная, смеяться ей или плакать.
В глазах Сяхоу Даня появился лёгкий блеск. Он протянул руку, потянулся к её рукаву:
— Успокойся…
Она резко отдёрнула руку.
Сяхоу Дань: «…»
В следующее мгновение она схватила его за воротник, потянула мех вниз и принялась расстёгивать его одежду.
— Ты… Ты что, так соскучилась?.. — чуть в сторону отпрянул он. — Такая страсть после разлуки…
Она не обратила внимания. Быстро распахнула ворот, и в ту же секунду поняла источник запаха крови.
Никаких ран от оружия — только багровые синяки, ссадины, покрытые коркой, свежие царапины поверх заживших, сбитые участки кожи, в некоторых местах медленно сочилась кровь.
Она схватила его за запястье, закатала рукав — на внутренней стороне были глубокие следы зубов, истончившиеся, как у зверя, что рвёт себя сам.
Юй Ваньинь чуть отвела лицо, будто её обожгло.
— Припадок был в дороге? — стиснув зубы, спросила она.
Сяхоу Дань кивнул:
— Да.
Он не успел прибыть в Пэйян, как обещал.
Тогда, у подножия горы Бэй, в разгар землетрясения, тяжело раненный дядя Бэй тащил его на себе, прорываясь сквозь окружение. Позже, сбившись с погони, он передал его тайным стражам, бросил долгий прощальный взгляд — и исчез, свернув на другую дорогу.
Он не сказал ни слова. Сяхоу Дань до сих пор не знал, ушёл ли он, чтобы не мешать, или… чтобы попрощаться навсегда.
Охраняемый стражами, он пережил ещё несколько атак. И только когда до Пэйяна оставалось рукой подать, яд снова дал о себе знать — сильнее, чем когда-либо.
Сознание он потерял почти сразу. Что творилось в эти часы боли и безумия — он не помнил. Стражи сначала не осмеливались его связывать, но потом, чтобы он не навредил себе и не выдал всех шумом, вынуждены были его связать.
Очнулся он спустя два дня. Линь Сюаньин уже повёл войска из Пэйяна.
Когда стало ясно, что Юй Ваньинь жива и в безопасности, он решил пока не появляться. В таком состоянии выходить к армии было бы опрометчиво — и деморализовало бы солдат.
— Я просто хотел сперва… украдкой взглянуть на тебя… Ай. — Он скривился, втянув воздух сквозь зубы.
Юй Ваньинь начала наносить лекарство. Её пальцы дрогнули.
— Больно?
Сказав это, она вдруг осознала — человек, который с тринадцати лет каждую ночь терпел раскалывающую боль в голове, вряд ли пожалуется на ссадины.
Но Сяхоу Дань жалобно поджал губы:
— Немного. Может… подуешь?
Юй Ваньинь уже не выдержала. Несколько секунд тишины.
— Ты нарочно, да? — спросила она, глядя ему в глаза.
— М?
— Нарочно меня злишь, а потом подставляешься, чтобы я увидела раны?
Он помолчал.
— Да, — он признал наконец.
Она молча продолжила обработку, затем взяла одежду, согретую у жаровни, и бережно накинула ему на плечи.
— А когда А Бай пришёл ко мне, — тихо произнесла она, — ты тоже специально всё подстроил, чтобы я заподозрила неладное и пришла искать тебя?
Он опустил голову:
— Да.
В груди вдруг разлилось глухое, непроглатываемое чувство.
— И чего ты хочешь? — прошептала она. — Спрятался от меня, отправил меня умирать одну, оставил прощальное письмо… А теперь сидишь передо мной и спрашиваешь: «Ты хочешь уйти?» Что ты на самом деле хочешь?
Сяхоу Дань не отвечал.
Она уже собралась было подняться, но его пальцы коснулись её запястья.
Пламя свечи дрогнуло. В его глазах по-прежнему была непроглядная глубина, но теперь в них наконец-то вспыхнул едва заметный огонёк.
Юй Ваньинь вздрогнула. Стало холодно.
Пальцы, которые до этого едва касались её запястья, внезапно сжались с такой силой, что Юй Ваньинь впервые почувствовала боль.
Сяхоу Дань поднял голову. Улыбка, которую он тщетно пытался сохранить, исчезла. С его лица пропали и лёгкая насмешка, и неясная нежность, с которой он всегда смотрел на неё.
Перед ней сидел не тот мужчина, с которым она засыпала у одного костра, и не теневой союзник. Перед ней сидел скорпион, готовый ужалить, волк, обнаживший клыки, — правитель, прошедший через кровь и заговоры к вершине власти. Холодный, молчаливый, без остатка — и абсолютно честный.
Он не произнёс ни слова, но всё уже было ясно.
Конечно, всё это было его планом.
Он сам стал той приманкой, что неумолимо вела к неизбежному. Это была его величайшая уловка, одновременно гениальная и безжалостная.
Юй Ваньинь должна была бы испытать боль, стыд или отвращение, но вместо этого она ощутила ясность, словно ждала этого мгновения целую вечность. Она не стала сопротивляться. Напротив, она медленно подняла вторую руку и прикоснулась к его губам.
Жестокий и одинокий правитель закрыл глаза и поцеловал её ладонь.
— Я хочу, чтобы ты любил меня, — произнесла она.
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии