Чунь Чан отозвалась почти мгновенно:
Что случилось?
Цэнь Цзинь глубоко выдохнула, подбирая слова:
Кажется, я только что увидела то самое «молодое, свежее, прекрасное и чистое тело», о котором ты говорила.
Чунь Чан моментально оживилась:
!!!!!!!!
Братец Ли У?
Угу.
Чунь Чан, никогда не скрывавшая своей склонности к фривольным темам, тут же набросилась:
Сколько успела рассмотреть? Есть фото? Делись с подругой!
Какие фото, с ума сошла? Только верх тела.
Ааааааааа! Ну и как он? Опиши!
Цэнь Цзинь, вспомнив увиденное, ощутила, как без причины покраснели щеки. Она коротко бросила два слова:
Весьма… внушительный.
Вот это у тебя, копирайтер, словарный запас!
А как, по-твоему, надо сказать?
Возбудил? Сердце не дрогнуло?
Что? Нет, конечно.
Цэнь Цзинь вновь представила сдержанные, упругие линии тела в свете лампы, словно гепард, затаившийся перед прыжком.
Если честно, в нём есть что-то… чувственное. Просто удивительно, что нынешние мальчишки так хорошо сложены.
А я удивляюсь, как ты вообще это увидела.
Он перепутал одежду, пошёл в душ, а я как раз работала в гостиной. Вот и…
Да это же сюжет из дешёвой эротической новеллы!
Что?
Ты неисправима. Назову тебя отныне «Терпеливая Цзинь».
Назову тебя отныне
Да потому что нормальная женщина не устояла бы! Такой умный, красивый, да ещё и с телом — мечта, а вы живёте под одной крышей!
Ты бы сама захотела чего-то от своего двоюродного брата?
Фу, нет, мой-то урод. Его лицо разрушает моё мировоззрение.
Цэнь Цзинь уже собиралась её осадить, как вдруг на неё упала тень. Не нужно было поднимать голову, чтобы понять, кто это. Она поспешно свернула чат и, делая вид, что спокойна, подняла глаза.
Ли У уже натянул белую футболку и, наклонившись сверху вниз, протянул ей чёрные наушники. На лице его ещё держался румянец, глаза блестели влажным светом.
Цэнь Цзинь взяла наушники, осмотрела их и, очистив горло, спросила:
— Ты всё это время на онлайн-уроках пользовался этой моделью?
— Да.
Она всё ещё была немного растеряна после недавнего конфуза, переворачивая наушники в руках туда-сюда:
— Я уже и не помню, где тут кнопка Bluetooth.
— Слева, снизу, — тихо подсказал он, наклонившись, чтобы объяснить.
От этого движения он оказался почти вплотную. Стоило ей поднять взгляд, и перед глазами оказалась распахнутая линия воротника, кожа и ключица.
Недавнее телесного цвета изображение всплыло в памяти, будто выжженное.
Цэнь Цзинь раздражённо отмахнулась от наваждения:
— Поняла. Иди занимайся.
— Хорошо.
Он уже собирался уходить, но она окликнула:
— Надень что-нибудь потеплее.
Ли У замер.
— Всё-таки не весна и не лето, — поспешно добавила она. — Простудиться сейчас — самое глупое.
Он понял, о чём речь, и, смутившись до корней ушей, только выдавил:
— Ладно.
Он и сам знал, что появиться в таком виде в общей комнате было неуместно.
Цэнь Цзинь решила, что инцидент забудется, но ошиблась.
Следующие дни в доме поселился эскимос.
При постоянных двадцати семи градусах тёплого пола Ли У умудрился устроить себе полярную экспедицию: три слоя одежды, ни клочка кожи не видно.
Цэнь Цзинь чувствовала себя неловко, будто её считают с потенциальными сексуальными наклонностями.
Через неделю за обедом она не выдержала:
— Тебе не жарко?
Он остановил палочки над миской:
— Жарко.
— Тогда зачем всё это?
— Боюсь простудиться, — ответил он, повторив её же оправдание.
— Так ты скорее вспотеешь и заболеешь, — решила она положить конец нелепости. — Я ведь не придала значения тому случаю. Мальчишке ходить без рубашки, что тут такого?
— Угу, — пробормотал он, но уши его покраснели.
— Сними пуховик, — велела она.
— Хорошо.
Он послушно снял куртку и повесил на спинку стула.
Большой неуклюжий медведь снова превратился в стройного белого тополя. Цэнь Цзинь удовлетворённо вернулась к супу.
Все эти дни Ли У готовил и убирал. Цэнь Цзинь не могла просто принимать заботу, не отдавая ничего взамен.
Сначала она думала считать это компенсацией за расходы в Шэнчжоу, но потом решила, что это звучит слишком грубо.
В итоге она воспользовалась моментом, чтобы заказать Ли У разные вещи: одежду, обувь, мышку, модели, учебник «Три года к гаокао, пять лет пробных экзаменов»… Всё, что может порадовать старшеклассника.
Разумеется, за посылками ходил он сам, пакеты громоздились выше головы.
После распаковки она непременно заставляла его примерять обновки. Наряжать Ли У стало для неё почти развлечением. Каждый раз, глядя на обновлённого юношу, она невольно думала: «Вот он, живой Чудесный У!»
Ли У же чувствовал себя всё более обязанным. Глядя на переполненный шкаф в гостевой, он ощущал, будто долг растёт вместе с каждой вешалкой.
Тёплое дыхание ян пробуждает спящих, и всё сущее наполняется весной1.
За окнами зеленела трава, возвращались ласточки, цвели айвы. Тёплый ветер проникал в комнаты, улицы оживали, люди осторожно выходили из домов, всё ещё в масках, пробуя заново этот знакомый и чужой мир.
Реклама Bluetooth-наушников BN вышла в топ коротких видео и принесла компании огромный успех. Женская аудитория особенно откликнулась.
Идея ролика исходила от команды Аосин, где работает Цэнь Цзинь.
В минутном ролике они показали целый мир.
Сначала холодные, безлюдные улицы, серое небо.
В центре стояла невысокая женщина в шапке и мешковатой одежде.
Она достаёт из кармана розовые наушники, надевает и начинает бежать.
С первыми звуками музыка преображает всё вокруг. Небоскрёбы становятся пульсирующими частотами, ветви деревьев — струнами, тротуары — клавишами, а дорожные знаки танцуют в ритме.
Она словно управляет вселенной.
В финале её случайно задевает прохожий в сером.
Женщина снимает один наушник, и мир замирает, звуки исчезают.
Она переводит дыхание, вновь надевает наушник, и музыка возвращается.
Она поднимает лицо к небу, и зритель вдруг видит, что перед ним не девушка, а сияющая, морщинистая старушка.
Слоган вспыхивает последним аккордом:
BNXT20 — слушай сердце, иди без границ.
Ролик превзошёл все ожидания. Тедди в общем чате рассыпался в похвалах, особенно Цэнь Цзинь.
Она же чувствовала не восторг, а облегчение.
Их команда тоже так же вымоталась. От идеи до съёмок, от монтажа до спецэффектов — десятки правок, бессонные ночи. Кто бы подумал, что минута видео может стоить столько крови.
Закрыв чат, Цэнь Цзинь раскинулась на спине на мягкой кровати и впервые за долгое время уснула без тревог.
Проснулась она уже к полудню. Солнечный луч пробрался сквозь щель в шторах и щекотал лицо.
После умывания она накинула кашемировый кардиган и вышла из спальни, но Ли У дома не оказалось.
Она уже хотела написать ему, как в WeChat уже было сообщение от него десять минут назад:
Вышел распечатать пробные тесты, скоро вернусь.
Какие тесты?
Комплексный экзамен по естественным наукам, сегодня после обеда.
Дома сдаёшь?
Да.
У нас ведь есть принтер.
Ответа не последовало.
Жирная вода утекает на чужое поле.
[Для сноски: «Жирная вода утекает на чужое поле»2].
Опять тишина.
Она махнула рукой и вернулась к теме экзамена:
Учителя не боятся, что вы спишете?
Сказали, что родители должны следить.
А тебе?
Я могу не использовать.
Знаю, ты у нас сознательный.
Но после обеда, закончив работу, она всё же пришла в кабинет и уселась рядом с самым серьёзным видом.
Ли У удивился, но промолчал. Достал ручку, стал ждать начала.
В комнате стояла тишина, солнечный луч скользил по корешкам книг.
Он лениво крутил ручку между длинными пальцами, ловко, будто фокусник.
— Умеешь, — заметила Цэнь Цзинь.
Ручка тут же застыла. Юноша послушно положил её на середину стола.
— Просто баловался.
— Дай-ка одну, я попробую.
Он словно поражён молнией, чуть не вскочил.
Она уже тянулась к его пеналу, перебирала ручки, сравнивала вес, пробовала.
Он следил за каждым её движением, в голове резко зазвенело, сердце колотилось так, будто сейчас вырвется.
К счастью, она не стала копаться дальше, выбрала пару ручек, покрутила, недовольно вздохнула:
— Больше нет?
— Н-нет! — вырвалось у него слишком резко.
— Что ты так нервничаешь?
— Просто… скоро начало. — Он поспешно забрал пенал, делая вид, что ищет ластик. — Дай карандаш, пожалуйста.
Когда пенал снова оказался у него, он будто вернул себе дыхание.
Цэнь Цзинь передала карандаш, но вдруг, с хитрым замыслом, сильно запустила его прямо в него.
Карандаш ударил по косточке пальца, вызвав резкую боль. Он вздрогнул и поднял глаза.
Она же, подперев щёку, смотрела в окно, делая вид, что не знает и не присутствует.
Ли У улыбнулся, потёр руку и опустил глаза, скрывая растущую улыбку.
В два часа начался тест.
Он выдвинул стержень ручки, словно клинок из ножен, и сразу погрузился в работу.
Цэнь Цзинь листала телефон. В общем чате компании обсуждали дату возвращения, спорили, сообщения мелькали одно за другим.
Вскоре начальник устал и запустил групповое голосовое обсуждение.
Цэнь Цзинь подключилась, но, взглянув на сосредоточенного Ли У, выключила звук.
Через пару минут в чате появилось сообщение от заместителя директора с упоминанием по имени:
@Gin, ты где? Молчишь, что ли?
Она вздохнула:
Сейчас.
Встала, вышла на балкон. Ли У проводил её взглядом.
Она приложила телефон к уху, повернулась назад, глядя из-за окна на комнату.
Четырьмя глазами встретились, она сделала жест двумя пальцами, показывая укол в глаз сначала себе, потом ему. Очень грозно.
Он опустил голову, будто и вправду получил укол, но губы сжались, сдерживая улыбку.
Пока она говорила, он продолжал писать, почти не глядя, рука двигалась уверенно, как по памяти.
Сквозь закрытую дверь он слышал лишь обрывки фраз, но вдруг её голос прозвучал громче:
— У меня дома студент экзамен сдаёт, так что тише там!
Ручка в его руке вздрогнула.
Он продолжил писать, но теперь строки летели по бумаге почти как скоропись, будто он выплёскивал восторг. Восторг от этих слов, от того, как она его назвала: «мой студент».
И в этом безмолвном доме, полном света и весеннего воздуха, между ними будто пролетела невидимая бабочка, взмахнув крыльями в сороковой раз.
- «Тёплое дыхание ян пробуждает спящих, и всё сущее наполняется весной» (阳和起蛰，品物皆春, Yáng hé qǐ zhé, pǐn wù jiē chūn) — классическая поэтическая формула, описывающая наступление весны. Используется в литературе и календарно-философских текстах как образ космического и жизненного обновления. ↩︎
- «Жирная вода утекает на чужое поле» (肥水尽流外人田, Féi shuǐ jìn liú wài rén tián) — разговорная идиома с иронично-критическим оттенком; означает ситуацию, когда польза, деньги, ресурсы или выгода достаются не «своим», а посторонним. ↩︎
