С началом последнего, третьего года старшей школы Ли У официально перешёл в объединённый экспериментальный класс по естественным наукам. Он оказался в одной группе со своими тремя новыми соседями по общежитию. Теперь он больше не ходил в школу один, чаще всего они шли вместе, плечом к плечу.
Атмосфера в новом классе отличалась от прежней. Если десятый класс можно было сравнить с вознёй юных зверят, то здесь царил настоящий лес, где собрались хищники, и под внешним спокойствием текла скрытая, напряжённая борьба за выживание. Ли У остро чувствовал эту плотную, давящую энергию и любил её. В этом безжалостном воздухе он ощущал себя на своём месте, полным сил и решимости.
Классным руководителем в объединённом экспериментальном классе по естественным наукам был Ци Сысянь. Он не стал устраивать с Ли У близких, душевных разговоров, и в первый же день просто остановился у двери и сказал с лёгкой усмешкой:
— Парень, я ведь знал, что мы ещё встретимся.
Первый месячный экзамен в выпускном классе оказался настоящей битвой титанов. Впервые в жизни Ли У выпал из первой десятки. Его общий балл — 687 — был выше прежних, но на вершине пирамиды это означало лишь пятнадцатое место.
В выходные он, как обычно, принёс домой лист с результатами и протянул его Цэнь Цзинь.
— Ого, — она округлила глаза. — С таким результатом ты бы уже был лучшим в гуманитарном потоке!
Но Ли У не разделял её восторга. На лице его легла тень, он коротко бросил:
— Пойду заниматься, — и заперся в кабинете.
Цэнь Цзинь смотрела ему вслед, немного подумала и уже собиралась написать ему в Вэйсине что-нибудь ободряющее, вдохновляющее, как вдруг получила сообщение от учителя Ци. Тот интересовался вопросом перевода Ли У в школу Ичжун. Руководство хотело, чтобы родители как можно скорее нашли время для оформления перевода учёта Ли У, чтобы он перестал быть временным учеником и стал официальным.
Это было безусловным признанием. Для школы такие выдающиеся ученики словно редкие ордена, которые нужно крепко держать на груди и ни за что не отпускать.
Цэнь Цзинь ответила:
— Я потом спрошу у него. Он, кажется, расстроен из-за экзамена.
Учитель Ци не удивился:
— Это нормально. Такие, как он, не соглашаются быть хвостом у феникса или головой у петуха, они не хотят довольствоваться малым. В моём классе все сильнейшие, каждый стремится в Циньбей, никто не уступает. Вам стоит его поддержать. Кто-то ломается от неудачи, а кто-то становится сильнее, никогда не угадаешь.
Эти слова заставили Цэнь Цзинь задуматься.
В ту ночь она долго ворочалась, пока не придумала, как поступить.
На праздник Национального дня у выпускников было всего три дня отдыха, поэтому занятия закончились чуть раньше. Цэнь Цзинь, выбрав момент, позвонила Ли У.
В трубке стояла тишина.
— Уже дома? — спросила она.
— В дороге, — ответил он.
— В метро?
— Нет, в междугороднем автобусе.
— Что? Куда ты едешь?
— В деревню. Скоро годовщина смерти деда, а это единственные выходные.
Цэнь Цзинь опешила:
— Это ты вдруг решил?
— Нет, билет купил ещё в середине месяца.
— Почему не сказал мне?
— Не хотел тебя утруждать.
Её недоумение быстро сменилось раздражением. Голос стал резче:
— Думаешь, мне приятно, что ты один едешь так далеко? Тебе сколько лет, чтобы самому мотаться на междугороднем? А если твой дядя по отцу тебя обратно заберёт?
Она понизила тон и холодно добавила:
— До сих пор считаешь меня чужой, даже словом не обмолвился.
После паузы Ли У тихо сказал:
— Ты ведь сама не хотела туда ехать.
— С чего ты взял?
— В тот день, когда ты меня забирала, сказала, что больше не хочешь туда возвращаться.
— Я? — Цэнь Цзинь нахмурилась. — Не помню, чтобы говорила такое.
— Говорила, — уверенно ответил он.
— Совсем не помню! — вспыхнула она.
— Ну… — он не знал, что добавить, и только тихо выдохнул.
— Где ты сейчас?
— Минут пятнадцать как выехал.
— Конечная?
— Нунси.
— А дальше?
— Пешком или на трёхколёсном.
— А ночевать где собираешься? На улице?
— Спущусь с горы, найду жильё, утром вернусь.
Цэнь Цзинь закрыла глаза, глубоко вдохнула, стараясь не сорваться:
— Знал бы ты, что я собиралась отвезти тебя в Шэнчжоу, чтобы ты отдохнул… И заодно оформить перевод. А ты всё спутал.
Она хотела сделать ему сюрприз, но парень, оказывается, всё давно распланировал по-своему.
Ли У понял, что виноват, и замолчал.
— Можно хоть раз не быть таким взрослым? — устало сказала Цэнь Цзинь. — Ладно, я выезжаю. Сегодня поток большой, на трассе наверняка пробки, не знаю, когда доберусь. Жди меня в Нунси, найди кафе или гостиницу.
— Не стоит, не надо…
— Надо или нет, решаю я, — оборвала она.
К пяти с половиной вечера автобус остановился у районной больницы в Нунси.
Мир вокруг будто сменился. Вместо высоток появились низкие домики, облупленные стены, редкие машины. В закатном оранжево-красном свете всё дышало простотой и жизнью: женщины болтали у лавок, дети, одетые в пионерские красные галстуки, прыгали с площадки, гонялись друг за другом, вспугивая кур у обочины.
Почти год прошёл с тех пор, как Ли У покинул эти места, и теперь всё казалось чужим, как из другого времени.
Он стоял, оглядываясь, пока звон колокольчика не вывел его из задумчивости: мимо проехал мужчина на старом велосипеде.
Ли У запихнул руки в карманы худи с капюшоном и направился к бывшей школе.
Старшая школа Нунси уже ушла на каникулы. На дворе никого, только очень пожилой старик, около восьмидесяти-девяноста лет, запирал ворота. Увидев юношу в чистой одежде и с ясным взглядом, который явно не был местным, он спросил с сомнением:
— Ты отсюда, ученик?
— Раньше был, — ответил Ли У.
Он прищурился, потом тихо сказал по-местному:
— Дедушка Чжан.
Старик, видно, уже плохо помнил лица, но удивился, что парень его узнал, и, немного смутившись, не совсем понимая, кивнул и почесал сухую, как дерево, шею:
— Ну, я пойду.
— Идите осторожно, — сказал Ли У.
Когда тот ушёл, у ворот снова стало пусто.
Маленький, с узким пространством, школьный двор тонул в сумерках, окна учебного корпуса напоминали несколько тусклых, серых зрачков, совсем не такие, как ярко освещённые классы Ичжун.
Ли У постоял, глядя на здание, потом выдохнул, сел на каменные ступени, вытянул одну ногу, другую согнул и достал телефон, чтобы позвонить Цэнь Цзинь.
— Я уже в районе Шэнчжоу, — сказала она, сверившись с навигатором. — Полчаса, и буду у тебя.
— Хорошо.
— Где ты?
— У ворот школы.
— Что там делаешь?
— Просто смотрю.
— Ну и как ощущения? — спросила она с улыбкой.
— Не знаю.
— Может, чувствуешь себя победителем, вернувшимся домой с почестями?
— …
— Шучу. Пришли мне геолокацию и сиди спокойно.
— Ладно.
Когда небо потемнело, дорогу осветили фары. Ли У поднялся. Из белой машины вышла стройная фигура, остановилась, пригляделась и сказала, слегка удивлённо:
— Так ты и правда тут сидишь?
Он подошёл навстречу.
— Голоден? — спросила она.
— Голоден.
— Вот как, значит, знаешь, что голоден, — усмехнулась она.
— Угу.
— Пошли ужинать.
— Угу.
Они поели в придорожной забегаловке, купили немного фруктов и поехали дальше, к деревне Юньфэн.
По склонам цвели деревья османтуса, аромат наполнял воздух и проникал в салон.
— У вас тут столько османтусов, — сказала Цэнь Цзинь, глядя в окно.
— Выйдешь, запах станет ещё сильнее, до чихоты, — улыбнулся Ли У.
Она плохо знала местные дороги и шутливо спросила:
— На этот раз не будем оставлять машину у деревенского комитета. Куда, по-твоему, лучше поставить, режиссёр Ли?
— Ещё немного вперёд, там есть площадка.
— Хорошо.
Когда остановились, Ли У отстегнул ремень:
— Пойдёшь со мной или останешься в машине?
— Думаешь, я твой водитель? — приподняла бровь Цэнь Цзинь.
Он смутился:
— Просто уже темно, а у нас кладбище не как в городе…
— Я ничего дурного не делала, чего мне бояться, — сказала она и решительно вышла.
Ли У тихо рассмеялся и поспешил за ней.
Чем выше они поднимались, тем шире становился вид. Луна, словно серебряная вуаль, мягко освещала поля и листья. Под ногами пружинила трава.
Вдруг Ли У остановился и посмотрел вдаль.
— Что там? — спросила Цэнь Цзинь.
— Там был наш дом с дедом. Теперь его нет.
— Та самая глиняная хижина?
— Да.
Она подняла глаза, пытаясь вспомнить. В памяти этот уголок был смутным, почти стёртым временем. Она достала телефон, открыла старую фотографию и убедилась, что место сравняли с землёй.
— Хорошо хоть снимок остался, — тихо сказала она.
— Угу. Могила деда за тем лесом.
Цэнь Цзинь взглянула на тёмную чащу, где ветви тянулись к небу, словно чёрные руки. Ли У шёл спокойно, а она невольно ускорила шаг, чтобы не отставать.
Трава густела, под ногами что-то шуршало, и сердце у неё билось всё чаще. Когда луна скрылась за облаками, стало совсем темно.
Она включила фонарик и ахнула: повсюду, между стволами, виднелись холмики и надгробья. Одни стояли ровно, ухоженные, другие покосились, обвалились, будто из фильма ужасов.
— Только не это… — пробормотала она и спросила, не поднимая глаз: — Почему мы пришли ночью?
— Ты же сама сказала, что не хочешь, чтобы я откладывал, — напомнил он. — Боялась, что дед обидится.
— …вот уж точно сама себе яму вырыла, — выдохнула она. — Ли У, включи тоже фонарик.
Он усмехнулся, но послушно включил. Света стало больше и оттого страшнее.
Ветки преградили путь. Ли У поднял их, пропуская женщину вперёд. Она шагнула и вдруг вскрикнула:
— Ли У! Где ты?!
— Я сзади, — испугался он.
— Не ходи за мной! — возмутилась она и прижалась к нему.
Их руки соприкоснулись, плечи тоже, и у Ли У закружилась голова.
Вдруг у ног зашуршала трава. Цэнь Цзинь взвизгнула и вцепилась в его руку.
Он застыл, чувствуя, как её тепло проникает сквозь ткань. Щёки вспыхнули, голос дрогнул:
— Не бойся, наверное, хорёк.
Она едва дышала:
— А вдруг змея?
— Змеи так не шумят.
Она вся дрожала, но не отпускала его и, стараясь сохранить достоинство, приказала:
— Держись рядом. Не отходи дальше, чем на десять сантиметров.
— Хорошо, — прошептал он, прижав губы.
Короткая тропа казалась бесконечной, словно они прошли целую эпоху. Сердца колотились — у неё от страха, у него от близости.
Наконец они дошли. Цэнь Цзинь отпустила его руку и перевела дух.
Могила деда Ли У была ухоженной: ровная цементная площадка, на камне — имя Ли Минхэ, вырезанное строгими линиями в стиле лишу. Сбоку мелко: «Поставлен в 2019 году. Внук Ли У».
Ли У положил телефон, аккуратно стер пыль с надписи, убрал листья.
— У твоего деда красивое имя, — сказала Цэнь Цзинь, чувствуя, как успокаивается сердце.
— Я поклонился, — предупредил он.
— Хочешь, я отвернусь?
— Не нужно.
Он опустился на колени и тихо трижды поклонился. Луна вновь вышла из-за облаков, серебром осветила его спину, словно мороз покрывал лес. Цэнь Цзинь смотрела, не отрываясь, и вдруг почувствовала, как что-то в ней очищается, словно её сердце омывается, оставаясь лишь с огромным потрясением. Страх ушёл, осталась только тихая трепетная сила.
Когда он поднялся, она спросила:
— Всё?
— Да.
— Мне что-нибудь сделать?
— Нет. Пойдём.
Она вдруг остановилась:
— Подожди. Я тоже скажу пару слов.
Повернувшись к надгробью, сложила ладони:
— Ваш внук живёт хорошо, учится отлично. Можете быть спокойны.
Ли У улыбнулся.
— Пойдём, — сказала она и легонько хлопнула его по руке.
Он догнал её, не позволяя идти одной.
Теперь Цэнь Цзинь уже не боялась.
— В тот раз, когда я ждала тебя в машине, ты тоже один приходил?
— Да.
— И не страшно было?
— Я часто хожу ночью.
— Но ведь не на кладбище.
— Когда дед рядом, не страшно.
— Наверное, так и есть…
Они вышли из леса. Свет фонарей погас, дорога легла между деревьями и полями. Воздух был пропитан запахом османтуса, небо глубокое, как сон.
Цэнь Цзинь подняла голову:
— У вас деревья османтуса, кажется, растут гуще, чем в Иши.
— Потому что никто их не подрезает.
— Думаю, просто сорт другой. Но пахнут одинаково чудесно.
Она подпрыгнула, пытаясь достать ветку, но не дотянулась и вздохнула.
Ли У остановился, сорвал одну и протянул ей.
— Кто просил рвать? — нахмурилась она.
— Я думал, ты хочешь.
— Если не сама достала, не хочу, — фыркнула она и сунула руки в карманы.
Он опустил глаза, сжал ветку и пошёл молча.
Цэнь Цзинь взглянула на него, улыбнулась и протянула ладонь:
— Давай сюда.
Он оживился и отдал цветок.
Она понюхала, потом, смеясь, протянула веточку обратно:
— Вручаю тебе, защитнику сестры, в шутку, словно даря цветок Будде.
Ли У засмеялся и принял подарок:
— Спасибо.
— И всё? Вот такая у тебя речь при награждении?
— …
Она пошла вперёд, а он за ней.
И он знал, что стоит ей лишь позвать, и он всегда будет рядом, без колебаний, с радостью.
