Пэй Цзя был унесен прочь слугами рода Пэй, сдержанно и без возражений. Если бы кто-то другой дерзнул поднять руку на единственного драгоценного господина нынешнего поколения кланa Пэй из Кунчжоу, эти рослые и свирепые телохранители уж точно не стали бы церемониться. Но раз уж руку подняла именно У Чжэнь, то, что тут скажешь, ведь даже их своенравный и заносчивый господин не мог справиться с этой кузиной. Так что и слугам, и воинам ничего не оставалось, кроме как поднять «прикидывающегося мёртвым» господина и поскорее унести его.
Раз уж не можешь справиться, лучше держаться подальше.
Мэй Чжуюй после сказанной единственной фразы так и не смог вмешаться, а только ошарашенно смотрел, как У Чжэнь с размаху пнула кузена. Он и представить себе не мог, что она так бурно отреагирует: даже не выслушав объяснений, без всякой пощады избила того до полусмерти. Мэй Чжуюй уже подумал, что болезненный кузен Пэй вот-вот умрёт от её ударов.
Лишь когда род Пэй в спешке удалился, выражение лица У Чжэнь постепенно успокоилось. Заметив взгляд Мэй Чжуюя, она вскинула бровь:
— Что ты так на меня смотришь? На этот раз я действовала ещё довольно мягко. Хотя с тобой, господин, ничего и не случилось, но мой кузен и вправду хотел тебя убить. Одного этого достаточно, чтобы я отныне больше никогда не пустила его на землю Чанъаня.
Она говорила холодно, непохоже на саму себя. Зная её характер, можно было не сомневаться: отныне Пэй Цзя действительно потерял право приезжать в Чанъань.
Мэй Чжуюй растерялся и не нашёлся, что ответить. Ведь, сказав те слова, он вовсе не собирался жаловаться, просто по своей прямоте не любил ничего утаивать. Он считал, что У Чжэнь должна знать и сама разберётся.
Но теперь уж что сказано, то сказано, что сделано, то сделано. Дальше думать об этом не имело смысла. У Чжэнь поддержала супруга под руку и наконец улыбнулась:
— Ладно, пойдём. Вернёмся и посмотрим, как там наш гусенок. Эти дни он был на попечении у Быка Первого и Быка Второго, неизвестно, хорошо ли за ним ухаживали.
Тут Мэй Чжуюй вспомнил забытых в каком-то постоялом дворе двух быкодемонов-слуг и гуся, которого У Чжэнь прихватила по дороге просто ради забавы.
Они все трое были в порядке. Когда супруги нашли их, гусёнок бегал во дворе вместе с курицами и клевал что-то в земле. У Чжэнь тут же схватила его за шею и подняла. Птица, внезапно пойманная, зло раскрыла клюв, чтобы клюнуть, но У Чжэнь успела перехватить клюв и, выдернув с дерева верёвочку, связала его. После чего, весьма довольная собой, стала играть с пушистым созданием.
Хозяин постоялого двора, улыбаясь, подбежал и рассказал, что этот маленький гусёнок даже с местной собакой дрался. Никто не понимал, откуда у такой мелкой твари столько свирепости.
А два слуги, грозные на вид быки Бык Первый и Бык Второй, напротив, оказались очень смирными: тихо ждали, не устраивая никаких неприятностей. В истинном облике они паслись в горах, да так, что успели выщипать целый клочок травы до земли.
Дело было сделано, и супруги неторопливо вернулись в Чанъань. Дорога заняла больше времени, чем в пути туда, потому что живот У Чжэнь уже заметно округлился, и оба, муж и жена, немного побаивались за ребёнка, поэтому ехали медленно. Забавно, но бесстрашная У Чжэнь, которую ничем нельзя было испугать, на удивление серьёзно и ответственно вела себя в беременности. Мэй Чжуюй думал, что и в таком положении она не угомонится, а оказалось наоборот. Разве что лекарства она всё равно пить не желала, но никаких необдуманных поступков себе не позволяла. Даже если иногда заигрывалась и забывалась, быстро спохватывалась, трогала живот и сдерживалась.
Это очень удивило Мэй Чжуюя. Вскоре он даже почувствовал лёгкую нежность и жалость: когда видел, как ей бывает скучно и томительно, то старался хоть как-то развлечь её. Например, ловил по дороге каких-нибудь мелких духов или приносил цветы. Пусть эти трюки были заимствованы у неё самой, да и смотрелось это на нём несколько глуповато, У Чжэнь всё равно радовалась. Ведь радость была не в самих вещах, а в том, что муж ради неё ломал голову, как угодить.
Так как в столице оставалась лишь Змеиная владычица с несколькими помощниками, поддерживавшими работу рынка демонов, У Чжэнь не позволяла себе задерживаться в дороге и отвлекаться на забавы. Вместе с супругом они прямым путём вернулись в Чанъань. И всё же, даже так, приехали они лишь к концу девятого месяца.
— В этом году османтус уже зацвёл, — сказала У Чжэнь при въезде в город. Мэй Чжуюй только тогда уловил тонкий аромат и понял, что это запах цветов османтуса. Сам он не придавал значения подобным вещам, но У Чжэнь, любившая всё изящное и красивое, сразу заметила.
Мало того с увлечением продолжила:
— Если уж говорить об османтусе, то лучшие деревья растут в саду императорского дворца. Жаль только, туда просто так не попасть. В следующий раз, когда пойду туда слушать музыку, нарву тебе пару веточек. В вазе они будут благоухать ещё несколько дней.
— А кроме того, есть ещё сад госпожи Хуан Сы в квартале Аньшань. Там тоже несколько прекрасных деревьев османтуса. Она хоть и жадновата, все цветы хранит как сокровища и почти никому не отдаёт, но вино из них делает отменное. В прошлом году я у неё заказала пару кувшинов, так что нынче ты сможешь попробовать. — У Чжэнь прищурилась, явно гордясь собой.
