Нашла Мэй Сы не в храме, а в придорожном зале для путников: он оживлённо беседовал с молодым господином.
— Это я нарисовал цветочных духов. Ты читал «Записки о демонах и призраках» господина Белого Змея? Там как раз про цветочных много чего есть. Вот, например, дух камелии: я считаю, что лучшая камелия белая.
Молодой человек отставил чашку и возразил:
— Нет, конечно, красная лучше.
У Чжэнь узнала гостя: Пэй Цзинсюань, вчерашний чемпион, которого Императрица прочила в мужья принцессе Юаньчжэнь, но та отказалась и он, не побоявшись, прямо перед Императрицей отверг союз. На том всё и кончилось.
Поэтому У Чжэнь и запомнила его: чтобы столь прямо отказать Императрице, да ещё от принцессы. Парень точно не из простых. Говорили, был беден, родни никакой; приехав в Чанъань, он жил в этом монастыре и даже получив должность, почему-то по сей день оттуда не съехал.
Пока внутри спорили о белой и красной камелии, У Чжэнь взглянула на пышный куст красной камелии у входа; листья под её взглядом едва дрогнули. У Чжэнь тихо усмехнулась:
— Чего дрожать? Ты столько лет тут простояла и зла не чинила, неужто я тебя вырву?
И добавила с улыбкой:
— Одна любит белую, другой красную. Вот тебе и судьба.
— Мама, с кем ты разговариваешь? — удивился Баоюань.
— Сама с собой, — ответила она и шагнула внутрь.
— Мэй Сы.
Услышав её голос, Мэй Сы мигом скис, он отложил альбом и книги.
— Сестра Чжэнь… Ты как здесь оказалась?
Чашки чая спустя Мэй Сы уже послушно семенил за ней к воротам Чжэнсина.
— Я пришлю тебе грамоту. В следующий раз, когда захочешь постричься в монахи, не забудь ее прихватить, а то не побреют, — произнесла У Чжэнь с полуулыбкой.
— Сестра Чжэнь, не язви, — взмолился он. — Ты ведь знаешь, я так, со злости, на самом деле в монахи не собираюсь. Потом же много лет волосы назад отращивать! Меня цензор Лю уже третий раз из дома вышвырнул, мне и так несладко.
У Чжэнь рассмеялась:
— Трижды вышвырнул, а ты всё ходишь свататься к Лю Тайчжэнь?
Мэй Сы вспыхнул решимостью:
— Разумеется! С тех пор как понял, что та дочь рода Лю и есть Белый Змей, я обязан на ней жениться!
— И змей ты больше не боишься? — прищурилась У Чжэнь.
— Я… завёл дома змейку и каждый день заставляю себя ее трогать. Привык уже, — почесал он затылок.
У Чжэнь едва не прыснула: «узнай об этом маленькая Змейка — разозлится ещё пуще. Глядишь, и утащит ночью твою змейку в суп».
— Ладно, продолжай стараться, — сказала она и напоследок предупредила: — Ещё раз заговоришь о постриге не я не буду вмешиваться.
Мэй Сы покраснел:
— Не буду! — и, подумав, уже кисло добавил: — Если только цензор Лю опять не выкинет меня за ворота…
С этим покончено и У Чжэнь повела сына на танцы к голубоглазым белокурым персиянкам. Баоюань провожал взглядом удаляющегося двоюродного дядю и спросил:
— Когда же Мэй Сы женится на той, кого любит?
У Чжэнь ласково потрепала сына по голове:
— Пожалуй, даже когда ты женишься, он всё ещё не женится.
— Звучит очень жалко, — сказал Баоюань.
— Вот потому, — улыбнулась она, — в следующий раз, когда увидишь Змейку, скажи за него доброе слово.
— Нельзя, — покачал головой Баоюань. — Всё надо делать самому. Так отец сказал.
— Ладно, — без тени смущения согласилась У Чжэнь. — Раз твой отец так сказал, тогда не будем.
Они, перебрасываясь словами, направились к Западному рынку. На обочине роскошно цвели китайские яблони. Лепестки время от времени слетали им на плечи. Баоюань поднял глаза на лучезарную мать и на облако, и вдруг почувствовал прохладу на лбу.
У Чжэнь наклонилась и сдула с его лба розовый лепесток.
— Скоро опять Праздник Цветения, — сказала она. — Твой отец утверждает, что впервые увидел меня именно в этот день… Спроси-ка у него в следующий раз, где именно.
Баоюань надул губы и выразительно глянул: «Я не буду».
— Если выведаешь, свожу тебя на матч по поло, — подбодрила У Чжэнь.
— Договорились! Не обманывай! — оживился он.
Снова придя к соглашению, мать и сын одинаково улыбнулись и их силуэты растворились в конце длинной улицы.
У далёкого Пруда Юйдай опять стояли кроны, усыпанные цветами; расписные барки тянулись цепью, увозя толпы любителей цветения. Кварталы бурлили и звенели, нескончаемой вереницей текли повозки и люди, по трактирам трепетали флаги с вином, и музыка без умолку наполняла весь Чанъань.
Прилежный Мэй Чжуюй на службе и не подозревал: его жена с сыном, глядя на танец золотокудрых красавиц, уже строят планы, как выманить у него тайну.
