У Чжэнь открыла ладонь, и достала деревянную шпильку для волос. На её конце была искусно вырезанная белая камелия. Она направила шпильку на мужчину и произнесла:
— Переселись в эту шпильку, и ты сможешь сохранить своё существование. Но тебе придётся отказаться от прежнего тела, и ты навеки потеряешь свободу. Согласен ли ты?
Мужчина посмотрел на Ли Юаньчжэнь и кивнул.
Тогда У Чжэнь повернулась к племяннице:
— Юаньчжэнь, а ты согласна заботиться об этом духе?
— Согласна! — выпалила та, даже не дослушав.
— Дослушай до конца. Чего ты торопишься? — нахмурилась У Чжэнь.
Принцесса тихо произнесла:
— Тётушка, говори.
У Чжэнь посмотрела ей прямо в глаза:
— Ты всё хорошо обдумала? Он не человек, а демон, особое существо — дух-постоялец. Умён, но не может говорить. Ты сможешь его видеть, но он не всегда будет рядом…
— Если я могу его видеть, я уже счастлива! — перебила её Ли Юаньчжэнь.
У Чжэнь приподняла бровь:
— Принцесса, а у тебя совсем нет честолюбия? Совсем ни о чём другом не думаешь?
Шестнадцатилетняя принцесса лишь с наивным выражением лица смотрела на неё, а дух-постоялец источал чистую и прозрачную ауру.
— Ладно, — махнула рукой У Чжэнь, — ты ещё ребёнок. Остальное обсудим потом.
Она взяла руки Ли Юаньчжэнь и слегка сжала её пальцы. С каждого упала по капле крови. Десять капель слились в ладони У Чжэнь, и та подбросила их вверх. В тот миг они превратились в алые нити, опутавшие тело мужчины в белом, готового рассеяться. Затем она метнула в него и последний подарок — белый цветок, который он оставил принцессе, произнеся:
— Войди!
Фигура мужчины, словно не по своей воле, обратилась в клубящийся дым, охваченный красными нитями, и втянулась в цветок. У Чжэнь жестом притянула цветок к себе и приложила его к деревянной шпильке. В тот же миг над её ладонью вспыхнул сияющий свет, холодный как луна.
Под этим сиянием цветок и шпилька слились воедино. Шпилька преобразилось: камелия из простого резного дерева стала белой и блестящей, словно из нефрита, источая лёгкое свечение.
Закрыв глаза, У Чжэнь вернула свои зрачки из вертикальных обратно в человеческие. Затем, небрежно, воткнула шпильку в волосы Ли Юаньчжэнь. Та даже пошевелиться не осмелилась. Потом осторожно вынула её, смотрела долго, и вдруг, раскрасневшись, воскликнула:
— Он… он там внутри?!
— Да, — кивнула У Чжэнь. — Теперь ты должна всегда носить его с собой. Обязательно.
Ли Юаньчжэнь едва не взлетела от радости:
— Значит, я ещё смогу его видеть?!
— Со временем. Когда он немного окрепнет, позови его. Если он захочет, то появится.
Принцесса замолчала, а потом вдруг присела на корточки и закричала:
— А-а-а-а!
У Чжэнь испуганно закрыла ей рот:
— Маленькая сумасшедшая! Кричишь так, что сейчас сбежится вся стража! Куда же мне деваться?
Но Ли Юаньчжэнь сияла от счастья, сжимала в руках шпильку и прыгнула к тётушке на шею:
— Тётушка! Я вижу его! Я могу видеть его!
Видя, как её племянница искренне счастлива, У Чжэнь тоже невольно улыбнулась. Стоило ли это усилий? Стоило. Пусть ради этой деревянной шпильки пришлось влезть в долг к демону, но, если племянница так довольна, всё было не зря.
— Спасибо, тётушка! Если тебе когда-нибудь что-то понадобится, я обязательно помогу!
— Ну-ну, — рассмеялась У Чжэнь. — Благодари не меня, а сегодняшнюю луну. Такая чистая лунная сила помогла тебе больше, чем я.
Когда У Чжэнь ушла, Ли Юаньчжэнь, сжимая шпильку, легла на кровать. Долго не могла успокоиться, пока вдруг не вскочила:
— Постойте! А с каких это пор тётушка владеет магией?!
……
Солнечный свет проникал в комнату. Все лампы давно погасли, в воздухе витал только лёгкий запах масла. Мэй Сы сидел перед картиной, красноглазый и измождённый. Всю ночь он не спал: как только клевал носом, тут же до крови щипал себе руки. Теперь вся рука была красная от синяков.
Всю ночь он думал, как именно разрубить картину, если демоны с неё выйдут. Но картина оставалась неизменной, и десяток придуманных способов так и не пригодился.
Поднявшись, он опёрся на меч. Ноги дрожали и затекли. Он стал ходить по комнате, то и дело поглядывая на свиток. Душа его металась.
Картина определённо была ненормальна. Но раз уж он не видел ничего собственными глазами, было жаль уничтожать её. Он колебался, но наконец решился. Взял корытце для мусора, свернул картину и бросил туда. Поднёс огниво, зажёг и кинул внутрь. Потом заметил кисть и тоже швырнул её в пламя.
Когда огонь пожирал нарисованных демонов, Мэй Сы облегчённо выдохнул и обессиленно рухнул на циновку.
И в тот момент из огня вырвался клуб фиолетового дыма. Молнией он ударил в грудь Мэй Сы и, прежде чем тот успел хоть что-то понять, ворвался внутрь его тела.
Прошло всего несколько мгновений, и Мэй Сы снова открыл глаза. Но теперь в нём не осталось ни капли прежней искренности и наивности. Его зрачки стали чернее ночи, не отражая ни единого проблеска света.
«Мэй Сы» поднялся с пола, посмотрел на своё новое тело и скривился в неприятной ухмылке. Затем он быстро покинул дом и растворился в одном из тёмных уголков Чанъаня.
…
В ведомстве наказаний Мэй Чжуюй как раз подписывал документы, когда вдруг его веки затрепетали, будто что-то случилось. Он невольно обернулся к окну. День был ясный, солнце сияло ярко. Он уже собирался вернуться к работе, но тут вбежал мелкий чиновник.
— Господин Мэй, в квартале Юнфу произошло убийство. Господин Сюй велел вам немедленно выехать туда с людьми.
Мэй Чжуюй отложил бумаги, взял из рук чиновника свиток с донесением, мельком просмотрел и кивнул:
— Понял.
В заброшенном старом доме в квартале Юнфу были найдены два трупа. Трупы были в ужасном состоянии, как будто их укусил огромный зверь. Однако, как мог появиться огромный зверь-людоед в этом огромном Чанъане?
