Чиновник передал бумаги и ушёл, а вот У Чжэнь осталась. Она сидела на карнизе, напротив открытого окна. За столом внутри сидела фигура, склонившаяся над бумагами — тот самый старший сын дома Мэй, которого она искала.
На нём был светло-розовый чиновничий халат, на голове чёрный головной убор. Стройный, высокий силуэт. Он сидел спиной к окну, так что У Чжэнь не могла разглядеть его лицо.
Карниз, на котором она сидела, был слишком далеко от окна. У Чжэнь окинула взглядом высокое дерево у окна — и ловко спрыгнула с крыши, взобравшись на ветви.
На дереве как раз цвели цветы тунг — это было время поздней весны, когда они достигают пика. Каменные плиты под деревом были усыпаны белыми лепестками. Когда У Чжэнь прыгнула на ветку, цветы, словно под порывом ветра, посыпались вниз.
Она осторожно продвигалась вперёд, пока ветка не прогнулась под её весом, и она не оказалась достаточно близко к окну. Там, среди цветущих ветвей, она устроилась, поджав лапки, и наблюдала за силуэтом внутри.
Под ярким весенним солнцем цветы источали тонкий аромат, от которого невольно клонит в сон. Кошка зевнула, обнажив острые белые зубки.
С хвостом, свисающим вниз, она прищурилась, разглядывая Мэй-ланчжуна — от аккуратно убранных волос под головным убором, до стройной шеи, не слишком широких, но прямых плеч и туго затянутого пояса.
— Хм, — подумала она, — талия у него ничего.
Вдруг, будто почувствовав взгляд, Мэй-ланчжун повернул голову к окну и встретился взглядом с кошкой на ветке.
Он не удивился, просто спокойно смотрел, как кошка вместе с веткой и цветами слегка покачивается на ветру.
У Чжэнь наконец увидела его лицо и подумала:
— Неплохо. Не урод.
Она знала немало красивых мужчин, и этот был где-то посередине: не ослепительно красив, но приятен. Он не был похож ни на своего белолицего кузена Мэй Сы, ни на изящную наложницу Мэй. Если бы нужно было описать его одним словом — это было бы «благородный».
Взгляд спокойный, немного холодный, выражение лица ясное, с лёгкой остротой. Но это не резкость меча, а суровая строгость человека, ведающего правосудием.
Глядя на его сдержанную, достойную манеру, У Чжэнь вздохнула про себя:
— Плохо дело. С такими серьёзными людьми я не умею обращаться.
Мэй-ланчжун, всё ещё глядя на кошку, замер с поднятой рукой — капля чернил упала на бумагу. Он отложил испорченный лист, взял новый и продолжил работу.
У Чжэнь уже всё увидела и могла бы уйти, но почему-то осталась. Может, просто не хотелось двигаться. Она продолжала смотреть на его спину.
Чем дольше она наблюдала, тем больше удивлялась:
— Все хоть немного отдыхают, болтают с коллегами, а этот сел и не двигается. Перо не останавливается, бумаги на столе всё прибавляются.
Прошло неизвестно сколько времени, наконец он встал. У Чжэнь, дремавшая, подняла голову — и ахнула. В сидячем положении это было не видно, но стоя он оказался очень высоким. Она и сама была выше многих мужчин, но он был ещё на полголовы выше.
Может, из-за роста он казался ещё более стройным, настоящий утончённый учёный.
Он вышел из комнаты, и У Чжэнь тоже вскочила и прыгнула с ветки прямо в окно. Она хотела посмотреть, что у него на столе.
Но, зазевавшись, неудачно приземлилась — лапа угодила прямо в чернильницу. Белая пушистая лапка тут же окрасилась в чёрный. Не растерявшись, она прижала её к лежащей рядом испорченной бумаге, чтобы вытереть.
Оставив на листе несколько отпечатков лап, она услышала, как Мэй-ланчжун вернулся. Он пошёл за водой, но, войдя, увидел кошку на своём столе. Та не убежала, а прямо при нём оставила ещё один отпечаток.
Он не выпил ни капли. Всю воду потратил на то, чтобы вымыть ей лапу.
У Чжэнь удивилась, ведь он не выглядел любителем кошек. Но когда он стал мыть ей лапу, она была поражена. Когда лапа была чиста, он увидел, как кошка трясёт её, и вдруг протянул ей свой рукав.
Кошка замерла, а потом спокойно вытерла лапу о его рукав. После чего она выпрыгнула в окно, а он вернулся к работе.
За окном цветы тунг тихо осыпались.
