После многих дней расследований наконец появился результат.
У одной из обезглавленных женщин на руке оказался прозрачный нефритовый браслет с выгравированными иероглифами: «Юэ-нян».
Выяснилось, что Юэ-нян пропала ровно три года назад.
А имя это знал каждый житель столицы.
Ведь в столице был павильон «Юйшэн». И попасть туда могли не все, вход стоил десять лянов золота.
Девушки, принимавшие гостей в павильоне «Юйшэн», были не такими, как обитательницы домов увеселений. Они продавали искусство, а не тело. Их называли «чистыми спутницами».
Сюда приходили не за плотскими утехами, а за новостями. Чем выше статус спутницы, тем больше тайн она знала, и тем дороже обходилось её общество.
А самой известной из всех была Юэ-нян, чьё имя гремело когда-то на всю столицу.
Гу Наньхуа стиснула в пальцах нефритовый браслет. Юэ-нян, звезда павильона «Юйшэн», исчезла три года назад, и никто даже не подал жалобы! Три года назад, ослепительная красавица, о которой сочиняли стихи, три года спустя, безымянный труп без головы в придорожной канаве… Что же за жуткая тайна скрывалась за этим?
Не медля, Гу Наньхуа вскочила в седло и помчалась в павильон «Юйшэн».
Хозяйка заведения встретила её с вызывающей самоуверенностью. Её лицо было покрыто несколькими слоями пудры, так что при улыбке она сыпалась.
Подавив отвращение, Наньхуа спросила ровно:
— Юэ-нян была вашей «чистой спутницей»?
Хозяйка равнодушно кивнула.
— Она пропала три года назад. Почему же в Управе не было от вас ни единой жалобы?
Хозяйка усмехнулась:
— Она же не продала себя мне в рабство. Захотела — осталась, захотела — ушла. Я тут причём?
Наньхуа нахмурилась:
— То есть, по-вашему, она просто ушла сама? Куда?
— Этого я уж точно не знаю.
— Я веду дело по приказу Его Величества. Такое равнодушие вы считаете уместным?
Хозяйка бросила на неё взгляд без почтения и страха:
— Господин, не возлагайте на меня тяжких шапок вины. Как могу говорить о том, чего не знаю?
Терпение Наньхуа лопнуло, она с грохотом разбила чашку об пол.
Выйдя из павильона «Юйшэн», она кипела злостью, прогнала слуг и пошла наугад по улицам.
Наньхуа долго бродила, пока ярость не улеглась. Она уже собиралась вернуться, как вдруг её позвал кто-то:
— Господин Гу!
Обернувшись, она увидела перед собой управляющего из дворца принца Нина. И только тут Наньхуа поняла, что сама того не заметив, дошла до его ворот.
— Не изволите ли войти?
Она помедлила, но ответила:
— Хорошо.
Чу Хуай как раз обсуждал дела, и Наньхуа пришлось подождать в боковой комнате.
Когда принц вошёл, Наньхуа сидела на софе, уставшая и безучастная. Увидев его, она всё же поднялась и поклонилась:
— Ваше Высочество.
— Слышал, ты сегодня бушевала в павильоне «Юйшэн»? — спросил он, садясь рядом.
Она кивнула уныло, а в душе поднялась тревога, как столь быстро долетела весть? Неужели у неё под боком есть люди принца?
Видя её покрасневшие от усталости глаза, Чу Хуай ощутил укол жалости. Но есть вещи, которым нужно учить.
Гу Наньхуа ещё не успела сообразить, что происходит, как уже оказалась уложенной к нему на колени.
Он без колебаний стянул с неё нижнее бельё. Белая кожа вспыхнула под его ладонью — звонкий хлопок разнёсся по комнате.
Гу Наньхуа отчаянно заёрзала, пытаясь вырваться, и начала умолять:
— Ваше Высочество, давайте поговорим, не нужно же так!… Ваше Высочество, скажите хоть, чем я вас прогневала? Ваше Высочество… ай!… больно…
— А мне — нет, — холодно бросил Чу Хуай, не останавливаясь.
Он, конечно, сдерживался, удары его были звонкими, но синяков не оставили. Чу Хуай проверил, слегка надавив ладонью.
Наньхуа уже перестала сопротивляться, только жалобно всхлипывала:
— Ваше Высочество, разве мою задницу вы уже не отбили до крови?
Он усмехнулся:
— Ещё нет. — И добавил ещё один звонкий шлепок.
Она взвыла.
Он мял её пылающие бёдра, любуясь, как алое тело дрожит в его пальцах.
— Знаешь, за что наказана?
— Не… не знаю… — выдохнула она сквозь слёзы.
— Самое страшное для чиновника — показать свои эмоции. Сегодня хозяйка заведения проявила к тебе неуважение. Задумалась ли ты, почему?
Сквозь боль Наньхуа сосредоточилась:
— У неё есть покровитель?
— Вот именно, — Чу Хуай разжал руки.
Она вскочила, наскоро натянула одежду, несмотря на боль, от которой пот струился по вискам.
— Кто же стоит за ней?
— Кто бы ни стоял — тебе лучше туда не соваться, — после паузы произнёс он. — Этим делом ты больше не занимаешься.
Глаза Наньхуа расширились:
— Почему?
— Этот человек тебе не по силам.
— Но император…
— Я сам поговорю с императором.
— Нет! — выкрикнула она. — Это моё первое дело. Я обязана докопаться до правды!
Чу Хуай нахмурился:
— Дерзкая.
— Всё равно я продолжу расследование!
— Запрещаю!
Наньхуа подняла на него глаза и посмотрела в упор:
— С какой стати?
Чу Хуай не стал отвечать, только холодно и пристально посмотрел ей в глаза.
И вдруг она горько усмехнулась:
— Вы не взаправду ли возомнили себя наследным принцем?
Глаза Чу Хуая опасно сузились:
— Гу Наньхуа, ты переходишь границы!
— С тех пор как наследный принц умер, у императора остался лишь один сын — третий. Но он ещё ребёнок. Император опасается, что другие принцы могут возжелать власти, вот и призвал вас в столицу. Не ради короны, а лишь для того, чтобы вы своим телом заслонили малолетнего наследника от всех явных и тайных стрел.
Чу Хуай резко вскинул руку, указывая на дверь:
— Вон!
Гу Наньхуа похолодела, но всё же нашла силы добавить:
— Разве вы не потому так рассердились? Потому что… вы всего лишь пешка на шахматной доске.
— Вон!!! — рявкнул Чу Хуай.
Гу Наньхуа заметила, как дрожит его вытянутая рука, указывающая на выход. В её глазах мелькнула жалость, но, поколебавшись, она всё же повернулась и вышла.
Чу Хуай смотрел ей вслед. На лице его застыли зловещие тени.
