Перед началом турнира у людей из Чаояна всё же теплилась надежда. Как-никак, кровные узы — не пустой звук. Цзи Боцзай, при всей своей холодности, должен был бы, хоть каплю, вспомнить о родственных связях и пощадить земляков.
Но всё пошло не так.
Стоило нескольким бойцам из Чаояна проявить хоть тень враждебности, хоть искру давней обиды — и ответ, который они получили, был поразительно жесток. Без колебаний. Без уступок.
Двое бойцов — один мёртв, другой тяжело ранен. Оба — выкинуты за пределы области миньюй.
Вокруг тут же собралась толпа, гул нарастал. Люди в изумлении смотрели на тело Чжоу Циня. Речи притихли — в воздухе повисло молчание, полное непонимания и тревоги.
Цзи Боцзай не просто проявил невероятную силу — его юань давила, как горный валун. Он бил без изъяна, без паузы. И с каждым новым боем становился всё больше похож на настоящего воина: холодного, решительного, способного не дрогнув перешагнуть через смерть.
А Мин И…
Её все уже давно списали со счетов. Считали, что разрушенные меридианы сделали её беспомощной. Но реальность обернулась иначе: даже повреждённая, её юань была сильнее, чем у большинства на арене. Намного сильнее.
Эта девушка просто чудовище.
Что бы с ней ни происходило, какие бы муки она ни претерпевала — она всё равно стоит на арене, сражается, как будто сделана не из плоти и крови, а из камня и стали. Упрямая до невозможности — словно в её теле нет ни одного сустава, способного согнуться.
Быть с ней по одну сторону — значит обрести непоколебимую уверенность. Но оказаться напротив… это всё равно что встать перед вихрем, перед бурей, которую не остановить. Захочется стиснуть зубы до скрежета от бессильной злобы.
Когда взгляды снова обратились к зеркалу, Мин И как раз в этот момент сражалась одновременно против бойцов из Синьцао и Цансюэ.
Её юань — слепяще белая, ровная, словно река света, — лилась так свободно и беспрерывно, что, казалось, яд никогда и не касался её тела.
— И что теперь делать?.. — пробормотал один из бойцов Чаояна с мрачной досадой.
В толпе молча наблюдавший за зеркалом Сань Эр вдруг усмехнулся. В его глазах появилась не то насмешка, не то внимание:
— Она тоже не без изъянов.
— Что ты имеешь в виду? — тут же спросил Вэй Чаншэн.
— Раньше она действовала иначе, — спокойно объяснил Сань Эр. — В былые времена Мин И сражалась стремительно: один выпад — и враг повержен. Но посмотри сейчас — каждый её бой начинается с заминки, как будто ей нужно собрать силу. Очевидно, повреждённые меридианы дают о себе знать. Даже она не может обойти их полностью.
Следуя его словам, Вэй Чаншэн пристально вгляделся в зеркало — и глаза у него вспыхнули. Всё было именно так, как сказал Сань Эр: у Мин И и вправду появилась уязвимость.
Если успеть — если ударить прежде, чем она успеет вызвать свою юань… возможно, именно тогда её можно будет сокрушить.
Но мысль не успела оформиться до конца.
На зеркальной поверхности мелькнуло движение — и в следующий миг Цзи Боцзай, как тень, метнулся вперёд и перехватил Мин И, обхватив за талию. Мгновением позже он уже перенёс её на противоположный склон, приземлившись на выступ скалы.
— Совсем силы кончились? — усмехнулся он, в голосе — легкая насмешка, но без укора.
Мин И тяжело дышала, по вискам стекали капли холодного пота. Стиснув зубы, она прошептала:
— Ещё остались.
Её меридианы действительно больше не слушались, как прежде. Сколько бы она ни пыталась компенсировать ущерб, восстановить баланс, — всё равно было иначе. Словно прежний путь был перекрыт. Но сдаться? Нет. Это был турнир. Здесь поражение — значит смерть.
Цзи Боцзай почувствовал, как всё её тело напряглось — спина будто состояла из стальных прутьев, каждый мускул натянут до предела.
Он склонился ниже — и, едва касаясь, поцеловал её в уголок глаза.
— Помни. Сейчас ты не одна. — Голос его был тих, но твёрд. — Ты больше не среди тех, кого нужно тащить на себе.
Даже если в какой-то момент ты не сможешь двигаться — я рядом. Я сохраню тебе жизнь.
Мин И замерла. Растерянно посмотрела на него.
Он стоял перед ней, словно высокая, неколебимая гора — такая прочная, что даже если она вдруг ослабит спину, обмякнет, даст себе отдохнуть хоть на миг… всё равно не упадёт. Он её удержит.
Это ощущение было новым. Непривычным.
Но — удивительно тёплым. И лёгким.
Словно что-то тёмное и тяжёлое, давно засевшее внутри, вдруг рассыпалось. Мин И позволила себе наконец выдохнуть — глубоко, свободно. Она опустила голову ему на плечо и, не стесняясь, отдышалась, давая себе короткую передышку.
А тем временем на противоположной стороне арены, бойцы Синьцао и Цансюэ не выдержали давления. Люди Цансюэ быстро поняли, что дело гиблое — и отступили, отлетев прочь. А вот воины Синьцао не смирились. И, взяв себя в руки, снова пошли в наступление.
Но им навстречу уже вырвался чёрный дракон.
Тело его было покрыто толстыми, как стальные щиты, чешуями, а рёв, с которым он пронесся по воздуху, будто обрушил небо. Сила, идущая от него, была такой, что бойцов Синьцао едва не снесло с ног. Они обрушили шквал атак — и от напора дракон попятился на несколько шагов. Но ни одна атака не смогла прорвать чешую.
— Он выдыхается, — пробормотал Цзо Пин, следя за драконьим силуэтом в зеркале. Он сразу заметил: Чёрный дракон больше не нападает, лишь обороняется.
Он резко повернулся к товарищам:
— Все вместе! Цельтесь в глаза!
Поток фиолетовой юань взвился в небо и, сверкая, с силой ринулся к глазам чёрного дракона. Дракон, несмотря на размеры, был быстр, но атака была слишком близко — и он не успел увернуться. Казалось, удар вот-вот попадёт в цель…
