Но когда они с мужчиной подошли к купленному деревянному дому, тот, вместо радости, остановился у порога и почему-то не спешил заходить внутрь.
Разведчик решил, что понял всё сам.
— Никогда ещё не жили в таком хорошем доме, верно? — с понимающей улыбкой он приобнял мужчину за плечи и мягко подтолкнул внутрь. — Тут, глядите, целых три комнаты. Потом, как найдёте себе спутницу жизни — можно одну комнату отдать под детскую, а другую оставить для гостей.
Молчаливый отшельник наконец открыл уста. Его голос был тих, но в нём звучала невозмутимая уверенность:
— Спутница у меня уже есть. Только она не старая.
Разведчик удивлённо моргнул, а затем, осознав неловкость, смущённо рассмеялся:
— Ай, виноват. Тогда, может, мне стоит пойти и пригласить её сюда? Где же она сейчас?
— Кто-то выдрал зелёный лук, что мы посадили за домом, — спокойно ответил мужчина. — Она пошла разобраться. Скоро вернётся.
Разведчик озадаченно нахмурился.
Но ведь они теперь совсем в другом месте… Сможет ли она их найти?.. — закралась в его голове тревожная мысль.
Но и вправду прошло не так уж много времени, как к дому подошла женщина. В руках у неё была охапка свежего лука, а на лице — явное раздражение. И, шагая по направлению к дому, она сердито ворчала:
— Притащили мне связку лука — и думают, дело с концом. Да мне что, лук был нужен, что ли? Мне справедливость нужна!
Разведчик не успел даже подняться с места, как вдруг тот самый молчаливый отшельник, что до этого и шага не делал зря, вдруг сорвался с места и в одно мгновение оказался у неё. Он двигался так быстро, что глаз за ним не уследил. Уже в следующий миг он с улыбкой принимал охапку из её рук.
— Госпожа хочет не лука, а справедливости, — сказал он с таким тёплым и ласковым видом, будто всё на свете стало на свои места.
— Вот именно! — возмутилась она, кивая. — А они, знай, твердят, что, мол, дети шалят, мол, «не со зла», и думают — я проглочу!
— Кто?! Кто это сказал?! — Отшельник вдруг переменился: встал, как гора, с руками в боки, и гневно сверкнул глазами. — Ты для меня тоже девочка, разве не так? А раз вы оба дети — почему это ты должна уступать тому, что родился в чужом доме? Пошли, разберёмся!
— Эй-эй! — Женщина с хохотом и лёгким испугом тут же вцепилась в его рукав, придерживая его. — Да перестань ты, я ж просто поворчала немного… Мы ж соседи теперь, не хорошо это — если ты его прибьёшь, кто тогда рядом с нами жить согласится?
Он поразмыслил — и, кажется, согласился с её доводами. Спокойно положил лук обратно.
Женщина, наконец, обернулась — и только тут заметила, что в доме сидит посторонний. Молодой человек с лицом, на котором застыло изумление.
— А это кто? — прищурилась женщина, недоверчиво оглядывая молодого человека.
Отшельник поспешно объяснил:
— Добрый человек. Увидел, как наш дом дерево вверх поддело, да и взял — заплатил золотом, чтобы нам купить новое жильё. Вот, живём теперь в этом дереве.
Женщина затаила дыхание. Серьёзно?.. Кто вообще просто так раздаёт золото незнакомцам? Глаза её сузились, и она вперила взгляд в мужа — с тем выражением, которое всегда предвещало бурю.
Он тут же поднял руки в знак мира:
— Клянусь, не бил, не запугивал! Он сам сказал, что мы бедно выглядим, и настоял — мол, иначе совесть его замучает!
— ………
Разведчик слушал весь этот разговор, чувствуя, как у него в голове поднимается плотный туман. Что вообще тут происходит?.. Но одно становилось всё более ясным: что-то в этой паре — не то. Совсем не то.
— Вы… выходит, не в нужде живёте? — осторожно спросил он.
— Вряд ли можно сказать, что в нужде, — лениво отмахнулся мужчина и, копаясь в одежде, достал из рукава целый слиток золота — с ладонь размером. С небрежностью, достойной вельмож, он протянул его разведчику. — Мы твою доброту запомним, но забирай это. А то моя госпожа ещё подумает, что я тут честных людей граблю.
Слиток, с глухим стуком упав в ладонь разведчика, чуть не сломал тому запястье. Он остолбенел: глаза метались то к мужчине, то к женщине, то обратно на золото. В голове у него раздался немой крик.
А женщина между тем внимательно на него смотрела. Несколько мгновений — и вдруг её глаза сузились ещё больше.
— Ты из внутреннего дворца, верно? — тихо спросила она.
Разведчик вздрогнул. В их ремесле самое страшное — быть разоблачённым. А у него на теле — лишь простая чёрная одежда, никаких знаков, никаких символов. Как… как она догадалась?
— Произношение у тебя, и впрямь, со внутренним дворцом роднится, — добавил отшельник, лениво, будто замечая мелочь.
В груди у разведчика похолодело. Он понял: его догадка была не просто тревожной — она становилась пугающей. Кем же они тогда на самом деле являются?..
Он медленно опустил руку за пазуху и достал императорский знак — небольшой предмет, хранившийся в государственном архиве, доверенный ему самим Цзи Минчэнем. Он молча протянул его вперёд:
— Осмелюсь спросить… узнают ли уважаемые это?
В ту же секунду, будто сговорившись, двое перед ним — самая обыкновенная, с виду, супружеская пара — одновременно закатили глаза.
— Снова Минчэнь что-то выкинул? — в унисон сказали они.
— Только Минчэнь мог додуматься — дать в руки имперского посланца свою старую пелёнку и считать это достойным знаком власти! — усмехнулась она. — Ему бы царствовать, а не в люльку обратно.
— Угу. Надо же было так умудриться… — отшельник театрально вздохнул. — Ты, кстати, потом напиши ему — объясни, что знак для особых поручений полагается делать из серьёзной вещи. Нефритовый подвес, например. Или золотую печать. А то выходит, что у всей династии уже и лица нет — раз с пелёнками носится.
— Слушаюсь, госпожа, — покорно кивнул разведчик, словно под гипнозом.
А сам стоял, каменея на месте, как изваяние. Они переговаривались, подшучивали, бросали друг другу взгляды, как старая супружеская пара — а он всё смотрел и всё больше понимал: перед ним — легенды. Те самые.
