Мин И окинула взглядом наряд слуги, ткань — тонкая, вышивка — изысканная, узор — явно столичной работы. Она чуть кивнула:
— Вполне возможно изготовить нужный артефакт. Но ваш господин должен прийти лично. Мне нужно видеть его — только тогда я пойму, какой тип артефакта ему подойдёт.
Слуга смутился:
— А…. вы не могли бы пройти со мной?
— Нет, — сухо ответила Мин И, лицо у неё не дрогнуло.
Синь Юнь с тревогой схватила её за руку: боялась, что сейчас начнётся ссора, а то и потасовка. Но, к её удивлению, мужчина вдруг засиял от радости, будто услышал именно то, что хотел.
— Прекрасно, прекрасно! Вы подождите здесь, я сейчас же сбегаю за моим господином и молодым хозяином!
Он буквально рванул прочь, не дав им больше ни слова вставить.
Синь Юнь моргнула:
— Это что, он… боится, когда с ним мягко, а радуется, когда грубо?
Мин И усмехнулась, понизив голос:
— Дело не в том. У мастеров шэньци характер чаще всего — с изюминкой. Чем они угрюмей и несговорчивей, тем выше ценятся. Он, скорее всего, решил, что раз я с характером, значит — толковая.
Синь Юнь: …Что, правда бывает и такое?..
Народ на рынке не убывал, но людей, что могли носить с собой по тысяче серебрянных, было немного. За первый час с трудом распродалась половина партии «Шуся Хуа Кай». Остальное осталось — ждали тех, кто придёт не просто зевакой, а покупателем.
Мин И, однако, ничуть не спешила. Перебирая уже заработанные серебряные, она с довольным видом повернулась к Синь Юнь:
— Что, сегодня зажарим голубя?
— Лучше утку, — возразила та, сияя. — Утка жирнее, мяса больше.
— Согласна. На обратном пути купим парочку.
Они уже принялись обсуждать специи, как вернулся тот самый слуга — и не один. За ним важно шагал важный господин, лицо, расплывшееся в радушной улыбке, а рядом с ним — надутый до краёв молодой щёголь, всё лицо — сплошное недовольство.
— Вот, это он, — слуга вежливо указал на Мин И.
Щёголь скользнул по ней взглядом, губы презрительно изогнулись:
— Этот щенок? — фыркнул он. — С такой тщедушной фигурой — и артефакты кует?
— Посмотрите сами, — поспешно вмешался слуга, указав на прилавок. — Все эти — его работа.
Господин уже и сам взял один из артефактов, внимательно повертел, влил немного юань. Механизм запустился плавно, чётко, в ответ артефакт раскрылся точно, как надо. Усиленно, без перегруза. Старик сразу же оживился, и, не торгуясь, выложил увесистый золотой слиток:
— Забираю всё. Отнеси это — пусть охрана поставит в арсенал.
Слуга радостно кивнул, аккуратно прижал к себе оставшиеся штуки «Шуся Хуа Кай», словно боялся уронить.
Однако молодой щёголь и не думал униматься:
— Уметь делать обычные артефакты и ковать редкие — две большие разницы, — с презрением бросил он отцу. — Если вы надеетесь с помощью этой безделушки продвинуть меня в Юаньшиюань, то хоть десять лет давай — всё зря.
Мин И лениво скользнула по нему взглядом — и сразу увидела его тусклые, еле заметные меридианы. Хм. И верно — с такими данными хоть три жизни тренируйся, всё одно не прорвёшься.
Но… сказать, что её артефакты — «бесполезные побрякушки»?
Вот тут она уже обиделась.
Не говоря ни слова, она протянула руку — и вспыхнул «Синьхэ Ложжи».
Молодой господин инстинктивно дёрнулся назад и тут же опустил область миньюй, защитный купол — звенящая, колышущаяся пелена юань, обволакивающая их обоих.
— Что ты творишь?! — резко вскрикнул он. — Хочешь драться?!
— Вы же просили редкий артефакт? — спокойно, почти с насмешкой, ответила Мин И. — Так я вам его и показываю.
Раз уж они находились под защитой его собственной юань, Мин И могла действовать свободно. Она ловко провела пальцем вдоль артефакта и влила тончайшую струйку белоснежной юань — как лезвие в тетиву.
В тот же миг, когда юноша уже замахнулся в ответ, воздух перед ним вспыхнул серебряными искрами: тысячи тончайших игл взвились, словно метеорный поток, и с мягким свистом рванулись к нему.
И это действительно было избиение: сверкающие иглы с шипением вонзались в его щит — и всего три из них хватило, чтобы пробить защиту. Но артефакт и не думал останавливаться: в глубине диска вспыхнул золотой отблеск, подобный угасающему солнцу, — и новая волна атак, подобно звёздному ливню, устремилась к противнику.
— Стой! Сдаюсь! — завопил юноша, шарахаясь в стороны, размахивая руками. — Отец! Плати! Плати ему, только пусть уберёт!
Мин И с лёгким движением убрала «Синьхэ Ложжи», спокойно произнесла:
— Эта вещь не продаётся. Но могу сделать другую — под вас. Завтра к этому часу всё будет готово.
Щёголь, сбив дыхание, соскочил с места, в голос:
— Да кого ты обмануть собралась? Наш лучший мастер шэньци в городе и тот три дня кует редкий артефакт, а ты — за один день?
Мин И не моргнула:
— За один день.
Старший господин внимательно посмотрел на неё, в его глазах мелькнуло уважение. Затем он кивнул, вытащил из-за пояса плотный золотой слиток с ноготь большого пальца и молча положил перед ней.
— Завтра, в это же время, мы придём за вещью. Вот задаток.
Мин И спокойно взвесила слиток на ладони. Он приятно оттягивал руку. Она медленно опустила его в свою сумку.
— Провожаю вас.
Молодой господин всё ещё оборачивался через плечо, с подозрением щурясь:
— А если они нас просто обобрали?
Его отец не остановился, руки за спиной, голос спокоен:
— Даже если обобрали — в пределах Му Сина никто не уйдёт с моими деньгами. Уж будь спокоен.
Синь Юнь всё время стояла молча, голову опустив. И лишь когда их след растворился в людской толпе, тихо сказала:
— Эти двое из знатных домов главного города. Их родня регулярно наведывается во дворец да сы с поклонами.
Мин И удовлетворённо кивнула:
— Тем лучше. Если им понравится работа, дальше и вовсе не придётся искать заказчиков — деньги сами в двери постучатся.
Свернули лавку, потащили тюк домой — и дальше самое приятное: вдвоём, в полутьме уютного двора, перебирать монеты, слушая их мелодичное звяканье.
Чем больше считали — тем шире становились улыбки.
— Если каждый день так будет идти, — прикинула Мин И, — меньше чем за год мы с тобой купим свою звериную повозку.
Посчитав, она даже немного растерялась.
— Никогда бы не подумала, что деньги могут приходить так быстро…
Синь Юнь пригоршней набрала горсть серебряных монет, дала им рассыпаться меж пальцев, и со смешной театральной миной выдохнула:
— Вот бы встретить тебя пораньше — давно бы из дома сбежала!
Мин И расхохоталась, в конце концов подняла голову и с озорной решимостью сказала:
— Сегодня ужин не дома. Пойдём, закажем жирную утку и съедим её по всем правилам!
— Ураа! — с искренним восторгом откликнулась Синь Юнь.
Переодевшись в чистое, они вдвоём, плечом к плечу, отправились в «Хуа Бэчжи» — место, где, по слухам, жарят самую сочную утку в Му Сине.
Только успели сесть, как у входа загремели шаги и заголосила шумная компания:
— Ну честно, — ворчал Шу Чжунлинь, — это же не свадьба. Зачем нас на пир звать? В такую жару?
— Да уж смилуйся ты, — лениво откликнулся второй голос, — Сюань просто хочет показать, что теперь у него есть кому руку подать и чарку поднести.
— Ха! — фыркнул Шу Чжунлинь. — Да уж, у кого сейчас никого нет? Вон, в поместье Боцзая на днях ещё двадцать девиц привезли, чтобы не скучал!
Но стоило ему поднять взгляд — и тут же осёкся.
Шёл впереди — как всегда выправленный, как всегда молчаливый — Цзи Боцзай. Он почувствовал, что позади притихли, и тоже повернул голову.
И — замер.
Она сидела в зале, у ближнего столика. Напротив неё — Синь Юнь. Над тарелками клубился пар. Мин И как раз подняла глаза — встретилась с его взглядом.
Улыбнулась.
Спокойно, вежливо. Склонила голову — как на церемонии. И тут же опустила ресницы, вернувшись к разговору.
И в тот миг, Цзи Боцзай вдруг понял. Он думал, она похудеет.
Что лицо её станет бледным, глаза — тусклыми.
Но нет.
Щёки — румяные.
Взгляд — твёрдый.
В улыбке — ни капли растерянности. Ни боли. Ни надежды.
Она — больше не его.
Цзи Боцзай спокойно отвёл взгляд, будто перед ним был не человек, а пыль на дороге. Подозвал ближайшего слугу:
— Верхний зал. Свободных мест нет?
Слуга замешкался:
— Эм… пока что…
Но Цзи Боцзай только спокойно посмотрел на него — медленно, холодно, молча.
У слуги мгновенно пересохло в горле. Он хлопнул себя по лбу, как будто только что что-то вспомнил:
— Ай, господин, вы как в воду глядели! Смиренный только что думал, как же теперь к господину Ляну с повинной идти… Верхний зал, конечно же, весь занят! С утра как расписали, так и не осталось ни местечка. Но если господа не побрезгуют, мы, с позволения, вот тут, в общем зале, занавеской отгородим, поставим ширмы, — никто не потревожит, ручаюсь!
— Что?! — сзади возмутился Лян Сюань. — С нашими-то именами сидеть в общем зале, под носом у…
Он не успел договорить. Рядом стоявший Янь Сяо без лишних слов закрыл ему рот рукой.
— Тсс. — прошипел он, склонившись к уху. — Ты хочешь вляпаться в то, чего не касаешься? Молчи. Иди сядь.
Взгляд Цзи Боцзая ни разу не скользнул в сторону Мин И. Но от этого её присутствие не становилось менее ощутимым.
— В общем зале и сидеть лучше, — с улыбкой отозвался Янь Сяо. — Воздух свободнее, не так душно.
И вся свита подчинилась, не посмев возражать. Выбрали столик напротив — не рядом, но и не слишком далеко от Мин И. Стоило ей лишь слегка поднять глаза, и взгляд тут же упирался в знакомо-холодное лицо Цзи Боцзая.
Вот уж мерзость, — подумала Мин И, чуть нахмурив лоб.
— Что случилось? — Синь Юнь, всё ещё витая мыслями в облаках о грядущем путешествии в Фэйхуачэн, вернулась в реальность, увидев, как у подруги исчез блеск в глазах.
— Ничего, — коротко ответила Мин И. — Поедим и уйдём.
— Ага… — кивнула Синь Юнь, облизнув губы, нетерпеливо поглядывая в сторону кухни. — Скоро же, да? Нашу уточку-то…
Прошло уже немало времени. Те, кто пришёл позже, уже уплетали свои блюда за обе щеки, а их столик всё ещё пустовал.
Мин И чуть прищурилась. В уголках её губ заиграла знакомая, сухая усмешка.
Что ж… игра началась.
