— Да ничего особенного, — лениво произнёс Сун Мо. — Я вот размышляю: если я убью Сун Ханя и потом заявлю, что, узнав о старом деле семьи Ли, он испугался, захотел избавиться от меня, а вы, отец, прибежали, чтобы его остановить, но он в панике ранил вас… а я, в ярости, прикончил этого безумца… Как вы думаете, такая версия прокатит?
Сун Ичунь скривился, глаза налились кровью: — Ты посмел бы?!
— А чего бы мне бояться? — усмехнулся Сун Мо. — Или вы, отец, всерьёз думаете отдать титул кому-то другому? Например, усыновить Сун Циня или Сун Дуо?
— Если вы об этом подумываете — уверен, и дядя, и третий, и четвёртый дяди были бы этому только рады. Хотя, быть может, у вас и другой план: ведь вы ещё вполне в расцвете лет. Женились снова — почему бы не родить нового законного наследника? Тогда и передавать некому не придётся.
Он усмехнулся, но в глазах его холод сверкал, как сталь:
— Только вот беда: я человек злопамятный. Даже если умру — кого-нибудь обязательно утяну с собой. Так что, боюсь, мне придётся вспомнить старую историю с семьёй Ли. А уж что тогда начнётся — предсказать трудно…
Сун Ичунь стоял, насупив брови и пылая от ярости, но… не посмел возразить Сун Мо ни словом.
Сун Хань, глядя на отца, был потрясён до глубины души.
Сун Мо прав.
Сун Ичуню ещё и сорока нет — если он вновь женится, то вполне может завести нового законного сына.
А сейчас у него лишь двое детей — Сун Мо и он сам — только потому, что Сун Мо своим весом придавил отца, не давая тому возможности вступить в новый брак.
Но стоит только Сун Мо исчезнуть…
Кому тогда нужен будет он, нелюбимый сын, у которого даже мать из постороннего дома?..
Смешно и горько…
Он ведь всерьёз верил, что без Сун Мо станет в доме незаменимым, что всё почётное, важное и славное достанется ему.
А теперь понял — это были лишь мечты.
Вдруг он вспомнил, как не так давно один из цензоров подал прошение с обвинениями в адрес его дяди, гуна Дина: «Пестует разбойников, чтобы укрепить личную власть».
А ведь если Сун Мо станет слишком сильным, если трещина между ним и отцом станет непоправимой…
Отец, может, и впрямь начнёт сильнее полагаться на меня?
В его глазах вспыхнул блеск, будто сквозь тучи вдруг пробился луч надежды.
Но Сун Мо лишь презрительно дёрнул уголком губ, и в его взгляде мелькнула насмешка.
Если бы он действительно хотел убить кого-то — стал бы он говорить столько лишнего?
Теперь, когда он сказал всё это — если Сун Хань и после этого останется таким же слепым и тупым, то он и вправду не заслуживает ничего, кроме смерти.
Взгляд Сун Мо стал холодным, голос — спокойным, но твёрдым: — Отец, в конце концов, это наш семейный вопрос. К чему поднимать шум, чтобы об этом судачили все вокруг? Думаю, будет разумнее, если стража отойдёт. Всё-таки за какие-то три-четыре года в доме гуна Ин уже дважды случались «взломы». Если появится третий — чем тогда будет заниматься управление Шуньтянь или Войска Пяти Городов Учэн? И что подумает Его Величество?.. Согласитесь, это будет не слишком красиво.
Уголки рта Сун Ичуня дёрнулись от злости.
Два случая с «налётами» на дом гуна Ин — чьих рук дело? И он ещё смеет упоминать это вслух?! Да ещё и использовать это как угрозу!
Но… он не мог не кивнуть.
Сун Ичунь понимал: сейчас он — не в выигрыше. Он не может, как три-четыре года назад, устроить очередную «зачистку» под видом семейного скандала. Некоторые вещи можно сделать один раз, но второй — уже привлечёт излишнее внимание.
А сегодня всё слишком очевидно: Сун Мо был готов, рассчитывал каждый шаг.
А он — нет.
Продолжать настаивать дальше — всё равно, что выставить себя дураком.
Сун Ичунь слегка кивнул телохранителю Чану.
Тот, вместе со своими людьми, как и Лу Мин с подчинёнными, один за другим опустили оружие в ножны.
Сун Мо улыбнулся: — Прошу отца и всех стражников немного подождать снаружи. У меня есть пара слов, которые я хочу сказать Сун Ханю наедине.
Сун Ичунь опешил, а затем разозлился не на шутку: — Что ты ещё задумал? Хочешь — спрашивай меня прямо! Зачем продолжать мучить брата?
Сун Мо тихо усмехнулся: — Хорошо. Тогда я спрошу вас: Ли Тяонянь… приходила ли она когда-нибудь к Сун Ханю?
Ли Тяонянь?!
Как он осмелился упомянуть её — прямо перед всеми этими людьми? Сун Ичуня всего затрясло от ярости.
Но, увидев полную комнату стражников, он лишь с мрачным лицом кивнул и бросил в сторону Сун Ханя предупреждающий взгляд.
Потом, не говоря ни слова, повернулся и, заложив руки за спину, вышел из комнаты, уводя за собой всех своих людей.
Сун Мо наконец разжал пальцы, позволив Сун Ханю отползти в сторону, и сам сел в стоящее рядом кресло тайши-и.
Сун Мо, сидя в кресле, смотрел на Сун Ханя свысока — но в его взгляде сквозила лёгкая, почти ленивая насмешка:
— Сун Хань, у тебя есть выбор: можешь рассказать мне всё сейчас.
А можешь подождать — и рассказать при отце.
Правда, при отце я уже не стану столь терпелив.
Там, глядишь, придётся звать Лу Мина — чтобы сначала он объяснил тебе, как положено говорить.
Сун Хань прекрасно знал, что Сун Мо не блефует.
Он действительно так сделает.
Это был не страх — это был холод, проникающий в самые кости. Он вздрогнул.
Медленно сел, поник, и, с глазами, полными слёз, опустил голову.
Слова его прозвучали глухо, почти шёпотом:
— Я… я слышал, как мама говорила отцу:
«Не думала, что ты на самом деле поможешь семье Цзян. Значит, я тебя раньше неправильно поняла. Раз уж ты до сих пор помнишь о Ли Тяонянь, да ещё и у тебя от неё есть дочь — я ведь не такая уж мелочная. Выбери хороший день и пригласи Ли Тяонянь с дочерью в дом. Если я не ошибаюсь, её дочь ровесница Тяньэнь. А девочки взрослеют рано — скоро и замуж пора. Пусть войдёт в дом, тогда и говорить о сватовстве будет проще…»
Сун Мо замер.
Он был потрясён.
Сун Мо в голове перебирал десятки возможных причин…
Но не мог даже представить, что всё началось так.
А Сун Хань, не замечая его потрясения, продолжал с отчаянной сосредоточенностью подбирать слова — лишь бы брат поверил:
— Мне это показалось странным… Я пошёл расспросить кормилицу Се.
Она вздохнула, но ничего толком не сказала, только ответила: «Когда придёт время — сам всё узнаешь».
— Но я всё же понял по разговору между матерью и кормилицей Се, что у отца когда-то давно была любовница. И хоть они давно уже не встречались, от неё у него осталась дочь.
— Мне стало любопытно… Я захотел взглянуть, как выглядит та девочка.
И тогда… попытался выяснить, где живёт Ли Тяонянь…
На этих словах он внезапно умолк. Его голос оборвался, а голова поникла ещё ниже.
