Пока Сун Мо беседовал с Ван Гэ в маленькой библиотеке, принцесса Ниндэ и старая госпожа Лу сидели с Доу Чжао в тёплой комнате позади Цветочного зала и разговаривали по душам.
— В своё время старый гун планировал передать управление домом твоему свёкру, а твоей свекрови — отвести роль помощницы, — говорила старая госпожа Лу с нотками сожаления. — Но после истории с Гуанэнь-бо она попыталась заступиться за мужа перед отцом. А он, дурья башка, только и подумал, будто они в сговоре: один — добрый, другой — злой, сцена, да и только. Как его ни убеждали, всё было бесполезно.
В итоге старый гун окончательно разочаровался — и отдал все бразды правления дому твоей свекрови.
Она вздохнула и добавила:
— Так что, то он помешанный — это не со вчерашнего дня, все в доме это знают. А ты теперь, как мать сына, должна всё делать с оглядкой на ребёнка. Что касается старших — закрой на многое глаза. Не бери в голову.
Жалкие люди нередко оказываются и достойны жалости, и достойны упрёка.
С тех пор как Доу Чжао стала близко общаться со старой госпожой Лу, та во всём неизменно проявляла заботу — и о ней, и о Сун Мо. Пусть Доу Чжао и не собиралась прощать Сун Ичуня, но и тревожить старую госпожу лишний раз ей не хотелось. Поэтому она уклончиво, мягко ответила:
— Вы уж не волнуйтесь. Мы, младшие, даже если старшие в чём-то не правы, всё равно постараемся терпеть и уступать. Ссориться с ними или спорить не станем.
Старая госпожа Лу кивнула с лёгкой улыбкой, но всё же вздохнула:
— Слова правильные, но и терпеть без меры — тоже глупая преданность.
Тут она обменялась коротким взглядом с принцессой Ниндэ и сказала:
— Есть у меня одно дело… хочу с тобой посоветоваться.
Доу Чжао тут же напряглась.
Скорее всего, речь пойдёт не о пустяках.
И, судя по тону, речь снова зайдёт о Сун Ичуне.
Однако на лице у неё не дрогнул ни один мускул. Она с доброжелательной улыбкой ответила:
— Что вы, говорите на здоровье, я вас внимательно слушаю.
Старая госпожа Лу сказала:
— Сун Хань уже не мальчик — как раз подошёл к возрасту, когда пора сватать. Мы с принцессой Ниндэ тут подумали: ведь во дворце наложниц немало, и у каждой семьи найдётся пара незамужних племянниц или дочерей сестёр. Почему бы не попросить вдовствующую императрицу выступить в роли свахи? Пусть подберёт для Сун Ханя толковую невесту. А после свадьбы он бы мог отделиться и жить отдельно — и в доме появился бы кто-то, кто возьмёт на себя хозяйство. Как ты смотришь на это?
Доу Чжао была немало удивлена — показалось, что старая госпожа влезает слишком глубоко в чужую семью.
К тому же, она почти не сомневалась: Сун Ичунь вряд ли согласится, чтобы Сун Хань после женитьбы переселился отдельно.
Она чуть помедлила, прикинула, как лучше выразиться, и ответила:
— Мы, как старший брат с невесткой, конечно, желаем ему только хорошего. Если у него в жизни всё устроится, в будущем он сможет и племянникам помогать. Просто…, во-первых, в вопросах императорского сватовства — не нам решать. А во-вторых, если после свадьбы его отделить от дома… Это ведь младший сын, старший внук, всё, что осталось у стариков. Вот чего боюсь: свекр решит, будто господин наследник Сун Мо не может терпеть брата, и что это мы подговариваем родню поднимать такой вопрос.
Принцесса Ниндэ с лёгкой улыбкой сказала:
— Об этом ты не беспокойся. Если ты сама не возражаешь, я пойду к вдовствующей императрице и попрошу её лично устроить сватовство. Раз уж речь пойдёт о родне одной из дворцовых дам, никак не годится, чтобы зять из такого брака жил, оглядываясь на брата с невесткой. В этом случае дворцовая покровительница сама и уговорит гуна.
Если всё получится именно так, — тем лучше.
Прошлая жизнь была прошлой жизнью. А в этой — всё по-другому.
Сун Мо теперь ненавидел Сун Ханя до глубины души, и Доу Чжао это знала. Он не оставит брата без расплаты. Но если поступить как в той жизни — довести до мести, до крови — тогда и имя самого Сун Мо пострадает.
Куда разумнее развести их в разные стороны, пусть даже ради внешнего мира. Тогда Сун Хань не будет маячить перед глазами, напоминая день за днём, что он — виновник смерти матери. Может, и сердце Сун Мо немного остынет.
Что до того, что Сун Хань получит в жёны девушку с сильным и влиятельным родом…
Доу Чжао не особенно волновалась. Её собственная семья ничуть не уступала, и на этом фоне она не чувствовала угрозы.
Доу Чжао поднялась, с глубоким почтением присела в поклоне перед старой госпожой Лу и принцессой Ниндэ:
— Если бы не вы, уважаемые госпожи, нам бы и осталось — только раздавить горечь зубами и проглотить в молчании.
На лицах обеих старших дам проступили тёплые, удовлетворённые улыбки.
Принцесса Ниндэ, раз уж зашла речь, решила говорить прямо:
— Мои племянники с детства были под строгим присмотром, уж такой у них склад — жить по-скромному, спокойно, а вот для возрождения и укрепления рода — не та порода. Так что в будущем без Яньтана не обойтись — ему придётся взять многое на себя. Нельзя же допустить, чтобы гун вытворял что вздумается и растратил всё, что оставили предки! Но вы — дети. Хотели бы остановить, да не сможете.
Так вот, быть злым в этой истории — пусть будет наша забота.
Несмотря на её слова, Доу Чжао чувствовала искреннюю благодарность. Она спокойно ответила:
— Вы так великодушны… Наш господин Сун Мо, без сомнения, никогда не забудет вашей доброты.
Старая госпожа Лу и принцесса Ниндэ удовлетворённо кивнули и направились обратно в Цветочный зал, занять свои места на пиру.
Хотя Доу Чжао и была довольна таким развитием событий, она всё же опасалась, что у Сун Мо могут быть свои расчёты. Поэтому решила: как только пиршество закончится, непременно всё ему расскажет.
В этот момент вбежал один из младших слуг. Быстро поклонившись, он с поспешностью доложил:
— От имени Его Высочества наследного принца и Её Высочества кронпринцессы присланы дары ко дню рождения младшего господина. Господин наследник велел вам пройти во внешний двор и поблагодарить.
Если дарами распоряжается наследный принц, то встречать полагается Сун Мо.
А вот если дары идут от наследной принцессы, то выйти должна Доу Чжао.
Она торопливо переоделась, надела ярко-алую вышитую верхнюю накидку бойцзы.
Тем временем евнух, прибывший от наследной принцессы, уже был проведён во внутренний дворик с сопровождением Гу Юя.
Жены знатных домов, включая супругу хоу Чансина, по этикету остались в Цветочном зале и не вышли.
Доу Чжао, обернувшись лицом к западной стороне — в сторону императорского дворца, опустилась на колени и выразила благодарность.
Евнух вручил дары от наследной принцессы: золотые и серебряные обереги, ожерелье из восьми драгоценностей, одежду, обувь и пеленки для младенца — всё это было аккуратно выложено на подносах и передано в руки Доу Чжао, которая затем отдала всё это своим служанкам.
