Её шестой двоюродный брат, хихикнул и весело прильнул к её уху:
— Кузина, слышал, господин гун ведь прежде был приёмным сыном Императора, верно? Что есть во дворце — всё у них в доме тоже имеется! Я ведь многого не прошу… Дай нам хотя бы по паре жёлтых жбанов того императорского вина, что вашему дому пожаловано. Пусть хоть попробуем вкус жизни знати! А то, знаешь, не с пустыми же руками домой возвращаться — в уезде наши пусть обзавидуются! Спросят, как там в гунском доме, — а я им: “Ха! Императорское вино пил, небесным вкусом наслаждался!”
Да это он чтоб потом в кабачке с местными лодырями хвастаться было чем, — злобно подумала Мяо Аньсу.
Мяо Аньсу даже не захотела разоблачать его бахвальство — с ленцой бросила взгляд на Цзи Хун и подала ей знак глазами, велев идти в кухню и заняться делами.
Пышный обед устроить — несложно, а вот с— императорским вином — всё куда сложнее. Разве такие вещи можно просто так доставать?
Цзи Хун оказалась в тупике и отправилась к Цисиа.
Цисиа с того самого дня, как Мяо Аньсу вышла замуж и переехала в гунский дом, служила только в кабинете и не вмешивалась в дела главного двора — колодезная вода не мешает. Между ней и людьми Мяо Аньсу сохранялось относительное спокойствие и уважение.
Выслушав просьбу, Цисиа спокойно ответила:
— Это не в моей власти. Хочешь угощать гостей вином из императорского подношения — нужно разрешение госпожи. Но, кажется, в маленькой кухне у павильона Сяньсянь что-то из припасов ещё осталось. Можешь сходить туда посмотреть.
Цзи Хун поспешно стала упрашивать:
— Ах, добрейшая сестрица! Я ведь там никого не знаю… Сходите вместо меня, умоляю! Обещаю, не забуду вашей доброты!
Цисиа едва не фыркнула ей в лицо. Внутри всё кипело:
— Ты-то, кто такая, чтоб я ради тебя бегала? Моей доброты она не забудет, вот ещё…
На лице Цисиа не дрогнул ни один мускул — с безмятежной улыбкой она спокойно ответила:
— Сестричка, ты, видно, не знаешь: второй господин давно уже велел — все, кто служит при кабинете, никуда без дела не ходят. Если кто нарушит — сразу вон из внутреннего двора, да ещё и двадцать палок по спине, а после — с рук в руки торговцам рабами. Уж извини, но я не осмелюсь ослушаться.
Цзи Хун не знала, куда деваться. В комнате ходила туда-сюда, как загнанная кошка. Но в конце концов придумала хитрость: сбегала на кухню и достала оттуда лучшего цзиньхуаского вина — крепкого, тягучего, цвета янтаря — и выдала его за императорское вино «Лихуа-бай».
Мяо Аньпин, конечно, был не дурак — пригубил, да прищурился с подозрением:
— Хм… это точно императорское вино «Лихуа-бай»?
Цзи Хун, не моргнув глазом, с серьёзностью в голосе:
— Ваша служанка никогда не пробовала вино и не может описать его вкус. Однако в чайной нам сказали, что это «Лихуа-бай» из императорских запасов, и я решила принести его вам. Ради этой бутылки я преодолела немало трудностей: дошла до самой госпожи, получила жетон, поставила отпечаток пальца и потратила почти полчаса, чтобы убедить её…
Мяо Аньпин и сам ни разу в жизни не пробовал настоящего императорского вина, а его двоюродный брат и вовсе с жаром подхватил:
— А вдруг это и есть настоящий вкус «Лихуа-бай».
— Тоже верно! — с важным видом согласился Мяо Аньпин. — Вино и вправду крепче, чем то, что можно попробовать в обычной лавке. Только… немного уж больно оно пустовато по вкусу.
— Так ведь императору надо беречь драконье тело, — с набитым ртом блаженно вставил его шестой кузен, жуя запечённое свиное колено. — Наверняка императорские лекари не разрешают пить ему крепкий алкоголь. Вот и дают нечто лёгкое, чтоб только слегка согревало.
Чем больше он пил, тем вкуснее казалось.
Мяо Аньсу с трудом сдержала вздох облегчения.
Когда наконец провожала своих «дорогих» родственничков, она тихо спросила Цзи Хун:
— Откуда ты притащила эту выпивку?
Её сердце тревожно сжалось. Вдруг та взаправду подняла тревогу ради этой глупой бутылки, вдруг и правда побеспокоила Доу Чжао…
Тогда позора уж точно не смыть!
Цзи Хун торопливо всё рассказала, как было.
Мяо Аньсу пришла в такую ярость, что с силой метнула коробочку с румянами на пол. Та покатилась под стол, глухо ударившись о ножку.
Но очень скоро она пришла в себя — в голове уже вертелась новая мысль.
— Скажи, — прищурилась она, — а что, если бы я предложила второму господину… взять Цисиа в наложницы?
Лицо Цзи Хун тут же вспыхнуло алым.
— Это ведь вам решать, госпожа… зачем спрашиваете у такой, как я? — пробормотала она, опустив глаза.
Мяо Аньсу тяжело вздохнула, взяла Цзи Хун за руку и с серьёзным видом проговорила:
— Ты ведь лучше всех понимаешь, в каком я положении. Сейчас — не время для ревности и разборок. Взгляни на госпожу Доу: гляди, как она управляет павильоном Ичжи— ни вода не просочится, ни огонь не проберётся. Вот что значит по-настоящему быть сильной. Когда мы встанем на твёрдую почву, неужели я стану поднимать Цисиа вместо тебя?
Цзи Хун опустила голову и тихо ответила:
— Как скажете, госпожа. Рабыня всё сделает, как велите.
Мяо Аньсу довольно улыбнулась.
Было уже не рано — пора бы пойти к Сун Ханю в кабинет.
Пусть семья Мяо и обращается с ней холодно, но, если она сумеет выхлопотать для родного брата хорошую должность, это не только укрепит её авторитет в родительском доме, но и придаст блеска её сыну. А если повезёт, и Мяо станут зависимы от неё, тогда и Сун Хань вряд ли сможет ею помыкать, как сейчас.
Однако в кабинете мужа не оказалось.
Цисиа с мягкой улыбкой объяснила:
— Господин гун позвал второго господина к себе.
Щёки Мяо Аньсу тут же залились жаром.
Мужа нет дома, а она узнаёт об этом из уст его служанки… Есть ли что постыднее? Как можно так терять лицо?
Она взглянула на безмятежную улыбку Цисиа и вся сжалась от гнева.
О, как бы она хотела сорвать с неё эту маску!
Мяо Аньсу мысленно процедила сквозь зубы:
— Улыбайся, улыбайся… Посмотрим, как ты запоёшь, когда Сун Хань заберёт тебя в наложницы! Тогда уж я покажу, кто здесь хозяйка!
Сама себе она объясняла: «Даже если я не могу наказать служанку мужа — ведь это сразу навлечёт на меня дурную славу ревнивой жены, — кто мне мешает разобраться с его «домашними»?»
С этой мыслью она направилась в павильон Сяньсянь
Люди из павильона Сяньсянь пока ещё не до конца понимали, что собой представляет эта новенькая в доме — вторая госпожа, и потому встречали её с подчёркнутым уважением. Без лишних слов проводили её в маленький зал с цветами и подали ароматный чай.
Одна из старших служанок с вежливой улыбкой склонилась перед Мяо Аньсу и мягко пояснила:
— Господин гун сейчас беседует с вторым господином в своей библиотеке. В такие моменты никому не дозволено прерывать их. Просим вторую госпожу немного подождать здесь. Мы уже поставили человека у дверей, и как только они выйдут — сразу доложим.
Мяо Аньсу с мягкой улыбкой наградила молодую служанку красным конвертом с серебром. Затем, бросив короткий взгляд на Цзи Хун, стала непринуждённо болтать с девочкой, расспрашивая о мелочах домашнего быта.
Цзи Хун поняла намёк. Молча вышла из цветочного зала.
Прошло около одной палочки благовоний. Цзи Хун вернулась, бледная, как полотно.
Мяо Аньсу тут же отпустила всех служанок и тихо спросила:
— Что случилось?
Цзи Хун опустила глаза:
— Господин наследник хочет выделить поместье второму господину на отдельное проживание. Сейчас господин гун обсуждает это с ним.
