Дуань Гуньи тут же подхватил пошатнувшегося Чэнь Цзя под руку, и, усмехаясь, проговорил с оттенком иронии:
— Господин Чэнь, раз уж вы уже пришли в поместье гуна Ин, не лучше ли будет сперва навестить госпожу и пожелать ей здоровья?
Ноги Чэнь Цзя будто стали ватными.
Он рано лишился отца, мать у него была мягкой и бесхарактерной, и в детстве ему довелось хлебнуть немало унижений со стороны родичей. Повзрослев, он с трудом пробился вперёд, но даже в самых тяжёлых годах ему не было так страшно, как сейчас.
Натянуто улыбнувшись, он с трудом выдавил:
— Разумеется, непременно нужно навестить госпожу.
Дуань Гуньи с прищуром посмотрел на него и, улыбаясь, произнёс:
— Прошу, господин Чэнь, пойдёмте со мной.
Чэнь Цзя с тревогой в душе поплёлся за ним, чувствуя себя словно под топором.
А тем временем Цзян Янь, всё ещё с опущенной головой, ни разу не подняв взгляда, направилась прямо в павильон Бишуйсюань.
В груди у неё бушевал ураган — стыд и злость на себя душили её. Она даже представить не могла, как теперь сможет смотреть Чэнь Цзя в глаза.
Если бы не моя нерешительность, страх и неумение принять решение… Не побежала бы я тогда к Цзян Личжу за советом — и не стала бы выжидать, теряясь между «можно» и «нельзя» …
А он теперь говорит, будто она повзрослела и стала разумнее…
Как я могу быть достойна такой похвалы?!
Если бы не Цзян Личжу, я, возможно, своими руками всё бы и испортила…
Цзян Личжу — и впрямь достойная женщина.
Красива, умна, рассудительна.
А главное — искренне и по-доброму относится к людям.
Как настоящая невестка.
Неудивительно, что брат так уважает свою жену.
И семья У ценит Цзян Личжу по достоинству.
А если бы я хоть вполовину была похожа на неё… разве оказалась бы в таком жалком положении?
При этой мысли слёзы снова хлынули ручьём.
Разве я не хочу быть такой девушкой, которую все любят? Но… я просто не знаю, как. Как стать такой, как она? Или как невестка?..
Цзян Янь заперлась в своей комнате.
Инь Хун побледнела от страха и тут же велела своей верной служанке бежать с весточкой к госпоже Доу Чжао, а сама осталась стоять у двери, не отходя ни на шаг.
А в главном зале павильона Ичжи, где принимали гостей, Доу Чжао встречала Чэнь Цзя с улыбкой:
— Господин Чэнь, прошу, присаживайтесь.
Она велела маленькой служанке принести немного хрустальных груш и мандаринов, что были присланы недавно из дворца, и, повернувшись к Чэнь Цзя, тепло сказала:
— Хоть это и дары из императорских кладовых, вовсе не факт, что они лучше простых фруктов с базара. Но уж попробуйте, как есть — чем богаты, тем и рады.
Чэнь Цзя провёл в поместье гуна Ин больше года, но за всё это время ему ни разу даже чашки чая не предложили.
А теперь — не только усадили, но и угощают фруктами, подают чай со сластями…
И почему-то ему вдруг вспомнились заключённые в тюрьме.
Перед казнью тюремщики всегда вели себя вежливо: накорми — напои, чтоб человек сыт ушёл на тот свет…
Спина у него тут же покрылась липким потом.
Но Доу Чжао ничего не спрашивала.
Говорила о чём угодно — о погоде в столице, о том, как в последние дни подорожали овощи, подала чай…
И всё.
Чэнь Цзя, трясясь от напряжения, зашёл в комнату, а вышел — сам не понял, как. Всё как в тумане. А сердце в груди колотилось всё сильнее.
Он хотел бы передать Цзян Янь весточку — пусть будет осторожнее…
Но кому доверить такие слова? Да и не обернётся ли это ещё большей бедой? Он так и не нашёл ответа, что делать. А как вообще выбрался из поместья гуна — вспомнить потом не мог.
А Доу Чжао, проводив Чэнь Цзя, тихо расспросила Дуань Гуньи, о чём тот говорил с Цзян Янь и что говорил Чэнь Цзя. Выслушав всё до конца, она лишь молча кивнула.
А вечером, когда Сун Мо вернулся домой, она сама заговорила с ним о Чэнь Цзя.
Сун Мо и слушать до конца не стал — как вспыхнул, так сразу и вскочил с места:
— Да он совсем с ума сошёл! Хочет, чтоб жаба лебедя сожрала?! Янь`эр — разве он может даже мечтать о ней? Неужели он правда решил, что раз я немного его продвинул, то теперь ему всё дозволено?! Скажи ему немедленно, пусть выбьет эту дурь из своей головы, и как можно скорее!
Доу Чжао и ожидала такой реакции.
Ведь для Сун Мо, в отношениях с Цзян Янь, он был не просто братом — он был за отца.
А все родители в мире страдают одной и той же слепотой: считают своего ребёнка самым послушным, милым, безупречным — и даже если он вдруг оступился, то виной тому, конечно же, постороннее влияние.
Она ничего не ответила — лишь молча сидела, занятая вышивкой.
Сун Мо смущённо подошёл, сел рядом, слегка потупившись, и уже мягче сказал:
— Я ведь не тебя упрекаю… Я знаю, ты всегда была строга в ведении дома… Просто я на Чэнь Цзя рассердился. Он уже совсем не понимает, где его место!
Доу Чжао помолчала, потом вдруг спросила его:
— А ты… когда мы с тобой поженились, хоть раз пожалел?
Сун Мо уставился на неё во все глаза:
— Конечно же, нет! Ни капли не пожалел!
— Но ведь снаружи все считают, что я тебе не под стать, — спокойно сказала Доу Чжао. — Видишь ли, жизнь супругов — всё равно что пара обуви: удобно или жмёт — только сами знают. Сейчас мы не нуждаемся, чтобы Янь`эр украшала нас своим положением, и помощи от неё тоже не требуется. Так зачем же тебе так важно, из какой он семьи?
Сун Мо, конечно, всё это понимал…
Но Чэнь Цзя в его глазах — это орудие.
Надёжный, острый клинок, которым удобно пользоваться.
Но разве можно такое оружие — себе в зятья?
Доу Чжао видела его сомнения и прекрасно его понимала. Ведь вначале и ей самой Чэнь Цзя не особо нравился.
Так что она не стала давить, не стала убеждать — лишь мягко улыбнулась, принесла воды и помогла Сун Мо умыться и переодеться ко сну.
Сун Мо молча позволял ей хлопотать.
Но глубокой ночью он вдруг проснулся, резко сел на постели и толкнул Доу Чжао локтем:
— Я всё обдумал… и всё равно считаю, что этот человек — не годится.
Доу Чжао сладко спала, и, услышав это, только зевнула, не открывая глаз, пробормотала сквозь дрему:
— Твой отец тоже говорил, что я как фурия. Ты не согласен, а если Янь`эр — да… что ты тогда сделаешь?
С этими словами она повернулась на бок — и снова уснула.
Сун Мо от этих слов будто током ударило — сон как рукой сняло. Он привстал, наклонился к уху Доу Чжао и зашептал:
— Шоу Гу… эй, не спи! Янь`эр… правда считает, что Чэнь Цзя ей подходит? Что вообще происходит?
Он так настойчиво тормошил её, что в конце концов Доу Чжао проснулась окончательно.
Понимая, что после этого уже всё равно не уснёт, она накинула на плечи халат и села, спокойно, без спешки, рассказала мужу всю цепочку событий — от начала до конца.
Сун Мо, выслушав, долго сидел молча, не говоря ни слова.
Доу Чжао мягко стала его убеждать:
— Эту жизнь она будет жить сама. Ты можешь сколько угодно не одобрять Чэнь Цзя, но, если Янь`эр с ним спокойно, уютно — пусть будет так. Она ведь совсем ещё юная, а уже пережила столько, сколько многим и за всю жизнь не выпадает. Не требуй от неё больше.
