Когда Чэнь Цзя привёл Сун Янь, Цзян Босюнь, увидев девушку, так похожую на свою родную сестру, был глубоко взволнован. Он не раз с усилием выговаривал: «Хорошо… хорошо…», и в его глазах заблестели слёзы.
Сун Янь, хоть и видела Цзян Босюня впервые в жизни, сразу почувствовала в нём доброе и искреннее тепло. Смущённо покраснев, она стояла, слегка улыбаясь, не зная, куда деть руки.
Цзян Босюнь смотрел на неё и чувствовал, как у него на душе поднимается буря.
Эта племянница… от неё остался лишь облик, лишь кровь. Если бы она росла в доме гуна Ин, воспитывалась как настоящая дочь знатного рода — кто знает, какой бы ослепительной она стала?
Жаль эту девочку.
Но, к счастью, Сун Мо нашёл её и вернул домой. И пусть это случилось не сразу, всё же не слишком поздно. Он сам будет заботиться о ней как сможет — теперь это стало делом чести.
Он ещё больше желал добыть военные заслуги, чтобы имя рода Цзян вновь засияло славой.
Положив ладонь на плечо Сун Мо, Цзян Босюнь с твёрдой улыбкой сказал:
— Не беспокойся. Твой пятый дядюшка не подведёт вас.
Сун Мо ответил лёгкой улыбкой, а затем достал боевую плеть, которую когда-то подарил ему старый гун Дин, и передал её Цзян Босюню:
— Жду, когда пятый дядюшка вернётся с победой.
Цзян Босюнь с твёрдым кивком покинул столицу широким шагом.
Сун Мо стоял на дороге, глядя ему вслед, пока силуэт дядюшки не скрылся за поворотом. Только тогда он повернул обратно в поместье гуна Ин.
Прошло всего несколько дней, и наступил Праздник середины осени.
В прежние годы этот день в доме гуна Ин отмечался с размахом: в поместье приглашали семьи Цзян Маочуня и ещё двух братьев, устраивали пир, слушали музыку, любовались луной, зажигали фонари — всё было весело и по-семейному. Но в этом году, поскольку Сун Ичунь всё ещё лежал в постели, Сун Мо ограничился скромным ужином: позвал только Чэнь Цзя с супругой — тем и отметили праздник.
Он, слегка смущённо, сказал Доу Чжао:
— Вот на Фестиваль фонарей я обязательно выведу тебя и Янь на улицу — полюбуемся фонарным базаром.
И пусть всё было просто и сдержанно, на самом деле поместье гуна Ина сияло огнями — всюду висели самые разные фонари. Всё было залито мягким светом. Сун Мо заранее велел отобрать нескольких маленьких слуг и девочек, ещё с детскими косичками, чтобы играли с Юань-ге`эром.
Юань-ге`эр, весело визжа, тащил за собой фонарь в виде зайца — тот был заказан в мастерской дворцового управления, больше трёх чи в высоту, с колесиками внизу. Он носился по крытым переходам, хохоча и бегая, и, казалось, вовсе не желал никуда уходить — настолько ему было весело.
Доу Чжао глянула в окно — там, на фоне мерцающих фонарей, весело бегал и смеялся их сын. Она невольно произнесла:
— На улице слишком много людей. Юань-ге`эр ещё маленький… К тому же повсюду пускают петарды, дым, огни — я боюсь, что он надышится или кто-нибудь толкнёт его в толпе. Лучше уж дома, спокойнее.
Увидев, что в голосе Доу Чжао нет и тени разочарования, Сун Мо окончательно успокоился. Он кивнул и сказал:
— Я вот думаю… Может, стоит использовать этот случай, чтобы отказаться от всех прежних церемоний и ритуалов?
Доу Чжао с любопытством посмотрела на него, не сразу поняв, к чему он клонит.
Сун Мо пояснил:
— Даже если отец поправится, ему придётся долго беречь силы. Думаю, и на Новый год нам стоит отпраздновать всё просто. Без суеты.
Под этим он подразумевал: больше не приглашать те три семьи на праздничные торжества.
— Отличная идея, — без колебаний согласилась Доу Чжао.
Она прекрасно понимала чувства Сун Мо.
Когда Сун Ичунь собирался выгнать Сун Мо из дома, Сун Маочунь и прочие только и смотрели ему в рот — не проронили ни слова в защиту. А когда Сун Хань был исключён из родословной книги, они даже не поинтересовались, что случилось и почему.
Люди заводят многочисленную родню не ради пышности, а ради того, чтобы в трудный час был кто подставит плечо. А эти… пока всё шло хорошо — были рядом, терлись возле. Но как только началась беда — все разом сделали вид, что их это не касается.
Такая родня — и даром не нужна.
— Хорошо хоть, у семьи Доу тётушек да дядюшек пруд пруди, — с улыбкой сказала Доу Чжао. — Смотри, ещё скажут, что у тебя из всей родни — только жена и её родня остались!
Сун Мо, смеясь, подался ближе, прошептал ей на ухо:
— Так давай просто родим ещё парочку. Глядишь, и будет целое ответвление. Наш предок ведь тоже был один-единственный, а теперь у рода Сун — сколько домов. Мы и сами справимся.
Доу Чжао рассмеялась и шутливо шлёпнула его ладонью.
Сун Мо весело хохотнул, обнял её за плечи — и они вдвоём стояли под навесом, глядя, как Юань-ге`эр носится с фонарём по двору, сияющий от счастья.
Огромные фонари, развешанные по всему поместью гуна, заливали двор теплым красным светом — дом утопал в сиянии.
К концу восьмого месяца наконец пришла императорская резолюция.
Сун Мо был назначен на должность главнокомандующего стражи Цзинъи, а также временно исполняющим обязанности заместителя командующего в лагере Шэньшу. Ма Юмин занял место главы стражи Цзиньву, сменив Сун Мо.
Дунпин бо, ранее командовавший стражей Учэн, был назначен главнокомандующим лагеря Шэньшу. Его место занял хоу Аньлу. Сун Ичунь, по состоянию здоровья, был отстранён от должности военного командующего гарнизона Уцзюнь.
Хоу Чанси, ранее командовавший Дафуном, был отозван в столицу и назначен командующим передовой армии гарнизона Уцзюнь. Тунчжи Дафуна, бывший подчинённый Хоу Чанси, был повышен до главнокомандующего Дафуна. Дун Ци, наследник Гуанъэн-бо, занял должность тунчжи Дафуна.
Гражданские чиновники остались на местах, но военное руководство было полностью перетасовано.
Увидев дворцовую газету с этими назначениями, Ван Цинхуай тяжело выдохнул и спросил у госпожи Ань:
— В доме гуна Ин ещё осталось что-нибудь, что можно отпраздновать?
Госпожа Ань с недоумением посмотрела на него:
— А что за причуды у тебя, господин наследник?
Ван Цинхуай молча пододвинул ей дворцовую газету.
Госпожа Ань подняла газету, внимательно пробежала глазами и, кивнув, сказала:
— Хоу Чанси, надо же… Вот это взлёт. Назначен печатным военным командующим в гарнизоне Уцзюнь — теперь понятно, почему последние годы его дом только и расцветает.
Затем она обернулась к Ван Цинхуаю:
— На днях кто-то сватался к старшему сыну моего брата. Девушка — из третьей ветви рода хоу Чанси, вторая по старшинству, рождённая от жены. Мама говорит, что девушка очень хороша собой, но с характером. Пока сомневается… А вы как думаете, стоит ли нам поговорить с ней и закрепить этот брак?
— Что за вздор ты несёшь?! — Ван Цинхуай нахмурился. — Я тебя просил глянуть на Сун Яньтана!
Он вздохнул с оттенком сложных чувств и продолжил:
— Его Высочество, должно быть, очень высоко его ценит. Чтобы дать ему в руки лагерь Шэньшу, пришлось назначить самого Дунпин бо главнокомандующим, чтобы тот просто числился, а командовать мог Сун Мо.
