Мужун Цинъюй прибежал в больницу, где в коридоре толпились девушки. Многие из них плакали навзрыд. Цзяи, увидев его, невольно попятилась. Губы её дрожали, но слова не вырывались. Он в растерянности шагнул вперёд и спросил:
— С Циньвэй всё в порядке? Скажи, что с ней ничего не случилось! Правда же? — и снова, будто цепляясь за соломинку: — Правда же?
Цзяи опустила голову, не решаясь произнести ни звука. Он отшатнулся, пока спина не упёрлась в холодную стену. Лёд от этой стены, казалось, проник в самое сердце и омертвил его, лишив даже боли. Он судорожно втянул воздух, но дыхание отзывалось судорогой в груди. Он отказывался верить, не мог поверить и не хотел верить. Никогда.
Он попросил руководство базы отпустить его в отпуск, и просьбу удовлетворили. Дома госпожа Мужун, видя его мрачный вид, не находила себе места от жалости и только мягко уговаривала:
— Цинъюй, ты ещё молод. Вокруг так много хороших девушек. Матери тоже больно от случившегося, но раз уж всё это произошло, не мучай себя слишком.
Он, словно не слыша, тихо произнёс:
— Мать, это вы.
— Я? — изумилась госпожа Мужун.
Он поднял на неё взгляд, холодный, как снег:
— Я знаю, что это вы.
— Что за нелепости? — возразила она. — Как ты смеешь такое говорить?
— Я давно должен был догадаться, — сказал он с горечью. — Вы никогда не согласились бы так просто, значит, у вас был иной способ нас разлучить.
— Ты сошёл с ума? — вскричала мать. — Разве я могла бы причинить зло мисс Е? Это была автомобильная авария!
— Авария… — в его голосе звучала мёртвая пустота. — Если вы намекнёте хоть чуть-чуть, аварии могут случиться когда угодно.
— Как ты смеешь так разговаривать со своей матерью! — воскликнула она. — Как можно ни с того ни с сего подозревать меня?
Он прошептал, голос его был полон безысходной тоски:
— Мама… вы думаете, это и есть любовь ко мне?
Эта скорбная интонация пронзила госпожу Мужун. Она только повторила:
— Не думай дурного. Мне самой тяжело от того, что случилось с мисс Е. Я ведь только счастья тебе желаю.
Счастья? Его счастье было уничтожено навеки.
Отпуск закончился, он вернулся на базу. Госпожа Мужун, беспокоясь, лично позвонила командованию:
— Прошу вас, присмотрите за моим сыном.
Там заверили её:
— Успокойтесь, госпожа, если психологические тесты покажут нестабильность, мы ни за что не допустим его к полётам. А результаты последних проверок вполне удовлетворительные.
— Ну и хорошо, — сказала она. — Пусть летает, иначе начнёт снова мучить себя мыслями.
Хэ Сюань, страстный любитель рыбалки, построил свою виллу прямо на берегу озера Бишуй. В тот день он сидел у воды с удочкой. Озеро, окружённое горами, отражало в своей тёмно-зелёной глади крутые хребты и казалось неподвижным зеркалом. Он пристально следил за поплавком, когда за спиной раздались поспешные шаги. Обернувшись, он увидел запыхавшегося секретаря.
— Говори спокойнее, — предупредил он. — Рыбу распугаешь.
Секретарь перевёл дух и произнёс:
— Командующий Ань просит вас срочно подойти к телефону. Пропал самолёт.
А «пропал» значило «разбился». Весть страшная сама по себе, но ещё страшнее был тот путь, каким она пришла. Сердце Хэ Сюаня похолодело. Он бросил удочку и спросил:
— Ты сказал, звонил лично командующий Ань? Из какой базы сообщение?
— Юйхай, — ответил секретарь.
Хэ Сюань заранее догадывался, но до последнего надеялся. Услышав «Юйхай», он понял, что и последняя надежда рассыпалась. Быстро поднявшись по каменным ступеням, он выслушал подробности по телефону, а затем долго сидел неподвижно, словно оцепенел. Секретарь встревоженно позвал:
— Директор Хэ?
Он поднял голову, голос его был глухим:
— Готовь машину. Я еду в Шуанцяо.
Во дворе резиденции Шуанцяо после полудня стояла густая тень, словно вода. В глубине сада царила прохлада. Хэ Сюань вошёл в восточную гостиную и взглянул на часы. Навстречу поспешил адъютант с вежливой улыбкой:
— Какая неожиданность, что вы приехали лично.
— Господин отдыхает? — спросил Хэ Сюань.
— Да, вы знаете, в это время он всегда спит. Может быть, дело срочное, и мне стоит разбудить его?
Хэ Сюань, осознавая вес своего положения, понял, что визит без вызова может означать лишь чрезвычайное происшествие, но после раздумья произнёс:
— Нет, пусть отдыхает. Я подожду.
А он почтительно кивнул:
— Слушаюсь. — И подал гостю чай.
В доме стояла глубокая тишина, так что слышно было, как отсчитывает секунды маятник напольных часов. Старое здание с высокими залами оставалось полутёмным даже днём. На столике рядом стоял кувшин с западными цветами, вероятно, составленный рукой госпожи Мужун. Аромат был тонкий, но ощутимый. Хэ Сюань неподвижно сидел, наблюдая за тем, как кружевная тень от оконной решётки медленно ползёт по ковру.
