Сюй Чанпин ещё не спал. Услышав весть, он удивился, накинул верхнюю одежду и вышел во двор. Увидев Абао, спросил:
— Кто вы, госпожа, и зачем ищете меня в столь поздний час?
Абао однажды видела его в книжном покое наследного принца и узнала, что не ошиблась. Склоняясь, произнесла:
— Почтенный господин, не вы ли чиновник Сюй, главный писарь при ведомстве Управления наставников?
Сюй Чанпин велел слуге поднять её:
— Молодая госпожа, не стоит таких поклонов. Кто же твой господин, и откуда тебе известно моё имя?
Абао решилась и сказала:
— Я дерзнула, рискуя жизнью, прийти к вам ради дела, касающегося его высочества наследного принца…
Сюй Чанпин нахмурился и спросил:
— Какой ещё государев сын?
Абао поняла, что он нарочно притворяется, и потому сказала прямо:
— Речь идёт о наследном принце Восточного дворца, нынешнем наследном принце.
Сюй Чанпин слегка усмехнулся:
— Я всего лишь мелкий чиновник, песчинка среди служилых… откуда мне счастье быть знакомым с наследным принцем? Молодая госпожа, вы, должно быть, шутите. Или, быть может, ошиблись дверью.
Абао ответила поспешно:
— Господин Сюй, на днях, когда его высочество приезжал сюда, я сама находилась при нём и служила, потому и узнала ваш дом. Я знаю, что дерзаю слишком, но в беде не к кому обратиться, кроме вас. Прошу вас не сомневаться в моих словах.
Сюй Чанпин покачал головой:
— Ни единого вашего слова я не понимаю. Умоляю вас ступайте обратно, и поскорее.
Абао вынула из-за пазухи тетрадь с почерками Динцюаня и протянула её:
— Прошу почтенного господина взглянуть.
Сюй Чанпин взял и пролистал —почерк и каллиграфия без сомнения принадлежали наследному принцу. Он изумился:
— Откуда у вас это?
Абао ответила:
— Его высочество сам подарил мне. В покоях Западного поместья я видела вас однажды рядом с ним, разве господин того не помнит?
Тогда Сюй Чанпин велел старому слуге и мальчику удалиться, но всё же не пригласил её внутрь дома, а сказал:
— Ночь уже глубока, а вы приближённая особа при дворе. Мне, ничтожному чиновнику, не подобает оставаться с вами в одной комнате: того и гляди, это повредит вашей доброй славе. Если покажусь вам невежливым прошу не держать зла.
Абао поспешно ответила:
— Господин, не держитесь столь строго церемонии. Я получила от наследного принца весть, долго думала и поняла: кроме вас, некому её доверить.
Тут она подробно рассказала о том, что происходило с Динцюанем в последние дни, о его внезапном вызове во дворец и тех словах, что он сумел передать наружу.
Сюй Чанпин раскрыл тетрадь на песне «Ши вэй» и долго вглядывался в иероглифы, после чего вернул тетрадь и сказал:
— Я понял. Молодая госпожа, возвращайтесь теперь. Но позвольте спросить: как вы пришли сюда?
Абао склонила голову:
— Слова его высочества полны скрытого смысла. Я боялась, что в деле есть тайна, и потому не решилась тревожить кого-либо. Пришла одна. Теперь же дворцовые ворота уже заперты, и я не могу вернуться до утра. Потому смею просить позволения провести ночь в доме господина. Прошу также заранее приготовить меры.
Сюй Чанпин кивнул, позволил ей войти, велел мальчику подать чаю, а сам остался сидеть в тени двора, на страже. Абао поняла, что он бережёт её доброе имя, и более не стала говорить лишнего.
В ту ночь и в доме, и во дворе никто не сомкнул глаз. Лишь когда серел рассвет, Сюй Чанпин велел старому слуге лично сопроводить Абао обратно в Западное поместье, а сам, дождавшись возвращения слуги, переоделся и отправился во дворец.
Как главный писарь при ведомстве наставников, он ведал бумагами и имел право являться к наследному принцу. Потому, явившись в канцелярию, он спросил и узнал: принц ныне в покоях, и он отправился в Восточный дворец с несколькими донесениями под мышкой.
Но, прибыв туда, услышал, что наследный принц с раннего утра находится в зале Яньань-гун при государе. Тогда он сказал придворному евнуху:
— Я оставлю книги здесь, прошу передать их его высочеству.
Евнух, улыбнувшись, ответил:
— Наследный принц ныне во всём проявляет сыновнюю заботу перед его величеством, и даже принимает внешних чиновников вместо него. Господин может сам отнести бумаги туда, ничего худого в этом нет.
Сюй Чанпин переспросил осторожно:
— То есть наследного принца действительно можно видеть?
Евнух окинул его взглядом и в шутку заметил:
— Можно. Только вот наследный принц нынче принимает тех вельмож, что носят пурпур и алый. А вы, сударь, в зелёном… так что уж как выпадет время.
Сюй Чанпин поблагодарил и, убедившись, что наследный принц не под стражей и не лишён свободы, хоть и не понял до конца загадочной связи между ним и Абао, решил не вмешиваться более и вернулся к себе.
День прошёл без происшествий. Когда наступила ночь, придворные принесли золотой таз, чтобы омыть ноги государю. Но император взмахом руки велел всем удалиться.
Сяо Динцюань сразу понял: отец желает поговорить с ним наедине. Он подошёл ближе, опустился на колени и, погрузив руки в тёплую воду, осторожно стал растирать стопы государя. Никогда прежде он не совершал подобного служения, и сердце его с трудом переносило это унижение. Но он терпеливо ждал, когда отец заговорит.
Император же наклонил голову и всматривался в сына. В этом жесте, столь редком для наследного принца, было что-то трогающее, и государь даже испытал минутное волнение. Увидев, что сын ныне без головного убора, он протянул руку и коснулся его волос у виска.
Динцюань не ожидал такого движения. Первая мысль была — отпрянуть, но он собрал все силы, чтобы сдержать себя и не проявить неловкость. И вдруг вспомнил тот миг, когда Абао так же резко отстранилась от его прикосновения, и понял: она тогда всеми силами защищала себя… от него самого.
Мысли его путались, когда он услышал тихий вздох государя:
— Какие чудесные волосы… в точности как у твоей матери.
Император крайне редко вспоминал покойную императрицу. Услышав его слова, Сяо Динцюань внутренне вздрогнул и не знал, как ответить. Но государь продолжил:
— В этом году из-за моей болезни ты так и не смог воздать ей почести. Через несколько дней восполнишь долг.
Динцюань опустил глаза на край таза и тихо произнёс:
— Благодарю, государь.
Император не видел выражения его лица, кашлянул и сказал снова:
— У твоего дяди на фронте дела идут плохо, тебе это ведомо?
— Да, — коротко ответил Динцюань.
— Твой дядя, — сказал император, — подлинно — стена государства: в душе хранит мудрость книжную, а в руке — копьё и меч. Это воистину сосуд, рождённый ради страны. Что же до нынешней войны, она затянулась не по его вине, значит, есть препоны на передовой. Тебе не стоит тревожиться.
