Чуэйфэн хотел было спросить вслух, но в последний момент передумал. Как она может говорить откровенно? Она ведь не вправе отказаться от воли императора.
— Что-то я не видела Чунъин последние дни. Она отдыхает? — спросила Сили, когда после обеда служанки снова принялись за макияж.
Чунъин была второй по старшинству служанкой Вэй Жуйхуа — трудолюбивая, весёлая, чуть за двадцать.
— У неё случился выкидыш. Ей нужно восстановиться, — тяжело вздохнула Юго, нанося румяна.
— Как жаль… Это, наверное, очень больно…
Сили машинально положила руку на живот. С того момента, как она узнала, что не беременна, будто бы всё перевернулось. Она наконец осознала — материнство казалось таким далеким именно потому, что его не было.
В ней словно что-то оборвалось. Но если даже ей, не беременной, было настолько пусто, то каково же было Чунъин, что действительно вынашивала ребёнка?
— Это стоило бы согласовать с вами…
— Ничего. Всеми служанками управляй ты, Юго.
Скорее всего, она утаила это из жалости к ней после вчерашнего. Наверняка просто хотела уберечь её от волнений.
— Подготовь подарки для утешения. Добавь вырезанные орнаменты и напиши письмо.
Нужно перебить чёрную полосу чем-то светлым. Чем-то добрым. Символичным.
В тот же день, после обеда, в Хэнчуньском дворце снова собрались все наложницы на вышивание.
— Напрасно суетилась. Услышала, будто беременна — аж подарки приготовила…
— Император обрадовался, а потом — на тебе! Бедный…
— Столько любви, и безрезультатно. Наверное, она вообще не способна забеременеть?
Как и следовало ожидать — насмешки, колкости и шёпоты были повсюду. Но Сили не слушала.
(Среди них кто-то — тот, кто уничтожил память о моей матери.)
Она тайком оглядела каждую: Грациозную, будто не замечающую её, Императрицу Цзя.
Безупречную в манерах Инь Жуйфэй, вышивавшую с лёгкостью. Дуань Жуйфэй и Су-шуньфэй, весело болтавших о своих беременностях. Чэнчэн-фэй и Би-чжаои, шептавшихся с озорным огоньком в глазах. Цюань-фанъи, глядевшую с насмешкой. И даже неловкую Е-вэньфэй, запутавшуюся в нитках…
Каждая могла быть виновной.
Виновник мог быть из близких. Мог быть тем, к кому Сили испытывала симпатию.
Может, кто-то, кто с улыбкой прятал безумную злобу — прямо сейчас смотрит на неё с притворной мягкостью. Ходят слухи, будто в гареме не бывает настоящей дружбы. А вдруг…
(Почему она вышивает вверх ногами?)
Сили уставилась на Тяо Цзинфэй, та как раз вышивала своё имя на орнаменте «радость нисходит с небес». В гареме часто принято подписывать подарки — будь то шёлком или чернилами.
По канону на вышивке сверху — паутина, внизу — свисающий паук. Но сейчас у Тяо Цзинфэй всё было наоборот.
(Разве она родом не с запада?)
Такую перевёрнутую версию узора можно встретить разве что в южных деревнях — там это читается как «счастье уже пришло». Но весь род Тяо происходил с запада.
— Сестрица, одолжишь немного красной нити? — с улыбкой обратилась Инь Жуйфэй.
Тяо Цзинфэй передала ей моток… зелёной.
— Это зелёная. Я же просила красную, — мягко поправила Инь Жуйфэй.
Тяо Цзинфэй всполошилась и только тогда передала красную. Инь Жуйфэй поблагодарила и начала вдевать нить.
(Как странно… Ведь она и не задумалась. Почему перепутала красный и зелёный? Они же совсем разные.)
Когда все разошлись, Сили догнала Тяо Цзинфэй:
— Хотела спросить совета. Какой из этих узоров вам больше по вкусу? Я хочу вышить для вас подарок.
Она протянула два бумажных шаблона для вышивки обуви: один с узором «гармония и счастье» (лотос и слива), другой — «ласточки среди весенных ив». Оба — символы супружеской гармонии.
— Мне не нужны туфли, — холодно отозвалась Тяо Цзинфэй.
— Не говорите так, прошу, взгляните повнимательнее. Мне вот больше нравится вот этот, зелёный. Представляю, как красиво он бы смотрелся на вас…
— Пусть будет зелёный, — бросила Тяо Цзинфэй и, оставив за собой лишь шлейф благовоний, пошла прочь.
— Сегодня у неё грудь пышнее, чем обычно, — хмыкнул Ванъянь, провожая взглядом её силуэт и подавляя зевок.
— С чего ты это взял?
— Это сразу видно. Больше где-то на цунь с третью, — уверенно ответил он.
— Ого, да ты, оказывается, любишь не только допросы, но и женщин?
— Женщины меня интересуют только в одном — как правильно подобрать орудия пыток. Грудь слишком большая — не годится, маленькая — ломает устройство. Времени на измерения нет, потому тренирую глазомер. Не только грудь — и талию, и руки…
Слушая его рассказы как шум ветра, Сили вдруг поняла:
(Это не Тяо Цзинфэй.)
Оба шаблона, которые она ей показывала, были красными. Но «Тяо Цзинфэй» без тени сомнения выбрала «зелёный». Хотя зелёного там и близко не было.
Значит, это была самозванка. Она не различала цвета.
На закате Чуэйфэн восседал в драконьем паланкине, медленно качающемся по дороге к павильону Цуймэй.
— Ваше Величество… — наклонился к нему Аньну, на лице — редкое для него выражение тревоги. — Из Восточного Управления сообщили. У Красного Источника схватили женщину, выдавшую себя за низшего евнуха. Это была… Тяо Цзинфэй.
Красный Источник — восточные ворота императорского города, недалеко от Восточного Управления.
— Жаль, — с невозмутимым лицом произнёс Чуэйфэн.
— Жаль… что именно? — спросил ошеломлённый Аньну.
— Я давно это предчувствовал, — устало произнёс Чуэйфэн. — Рано или поздно Тяо Цзинфэй попытается сбежать. Думал, если сможет обмануть дворцовую стражу и скрыться — отпущу. А вот незадача: поймали у Врат Алого Источника.
Чтобы покинуть Внутренний дворец, сначала нужно пройти через Серебряные Врата Феникса, соединяющие покои императриц и мужской мир. Но по уставу пройти через них может лишь сам император. Ни одна из наложниц не имеет права их пересечь без особого указа. Там дежурит надёжная стража.
Дальше — череда ворот через чиновничий квартал. Ближайший путь из дворца наружу — через Восточные Врата Цзя, что рядом с Главными Восточными Вратами. Но это путь для высших сановников и родни императора. Простому евнуху остаётся только Врата Алого Источника. Пройдя их, можно беспрепятственно исчезнуть хоть на край света.
(Значит, она хотела встретиться с Ли Шоучжу?)
Чуэйфэн почти не сомневался — цель Тяо Цзинфэй была дом Ли Шоучжу. Она хранила верность былой любви, отвергала императора десять лет. Кто ещё мог заставить её рискнуть всем ради встречи?
— Странно другое: говорят, она сейчас в храме Тяньцзин, — сообщил тенью подкрадывающийся Аньну.
— Очевидная подмена, — ответил император.
Про недавние беспокойства, связанные с «живым духом» Тяо Цзинфэй, говорили и жрицы из обители Жуйчжэнь. Никакой демонической энергии, никакой души, покинувшей тело. Значит, это переодетый двойник.
Он поручил Департаменту внутренних дел расследование. И тогда обнаружилось: прошлой ночью Тяо Цзинфэй одна отправилась в заброшенное святилище. Никого, пусто, почти руины. Вошла — вышла. На ней были туфли.
(Вот тогда они и поменялись местами.)
Двойник с таким же лицом, той же причёской, теми же одеждами, босиком бродит по дворцу, выдавая себя за «живого духа». А настоящая Тяо Цзинфэй, будто бы безумная — не отзывается, слоняется по ночам, ведёт себя странно. Всё для того, чтобы позже тайно смениться: настоящая Тяо исчезнет, оставив подмену жить под её именем.
Босая духоподобная фигура вызывает страх — никто не посмеет гнаться. Переодевшись, она просто вышла бы из дворца через главные ворота. Никто бы не заподозрил подмену.
(Она, видимо, почувствовала, что я начинаю подозревать.)
Тяо Цзинфэй — та ещё авантюристка. Ещё в юности переодевалась мужчиной, чтобы учиться в Академии. Догадалась о моих связях с обителью Жуйчжэнь, о расследовании — и решила действовать до разоблачения. Вчера не изображала «живого духа», не ходила босиком. Только передала роль.
(И как же с этим быть?)
Побег из дворца — тяжкое преступление. Полагалась казнь.
Род Тяо едва ли вступится за неё: она уже давно ослушалась семьи, отвергла мужа, позорила род. Её смерть дала бы им шанс ввести во дворец новую представительницу, ту, что не станет отталкивать мужа, родит наследника.
У Чуэйфэна не было причин покрывать её. Но и казнить — смысла нет. Пока она отказывается от супружеской близости, пока не родила ребёнка от императора, у рода Тяо нет опоры. Если бы родился мальчик — наследник с кровью Тяо — положение изменилось бы. Поэтому Чуэйфэн намеренно держал дистанцию.
А если он всё же её казнит — наживёт врага в лице Ли Шоучжу. А сейчас, когда император продвигает налоговую реформу, его поддерживают единицы. Ли Шоучжу — один из немногих. И хоть Чуэйфэн не думал, что тот поступит по затаённой обиде, но стоит ли рисковать?
— Что за шум?
С другой стороны алой стены донеслись крики. Стражи громко спорили.
— Говорят, храм Тяньцзин загорелся, — хмуро сообщил Аньну.
Чуэйфэн вскинул бровь — и тут же услышал:
— Где лекарь?! Если с госпожой Вэй что-то случится, это конец! — Госпожа ранена! Срочно зовите лекаря!
Чуэйфэна словно ударили. Он мигом приказал повернуть паланкин и направиться к храму.
Словно теряя годы жизни, он несся к месту. Огонь, к счастью, оказался не таким сильным, как он представлял.
— Ваше Величество! Что вы тут делаете!?
Сили подбежала сама. Она хромала, явно повредив ногу.
— Это я должен тебя спросить! Что ты тут делаешь?!
— Я… услышала, будто госпожа Тяо в храме. Пришла её найти…
— Ты поранила ногу. Я отнесу тебя к лекарю. Надо срочно всё осмотреть.
Чуэйфэн поднял Сили на руки и усадил в императорский паланкин. Та внезапно прошептала:
— Это была не госпожа Тяо.
— Я знаю, — ответил император. — Настоящую Тяо Цзинфэй задержали у Врат Алого Источника.
— Тогда вы и то знаете… что это был не… не женщина?
— Что?.. Не женщина?..
Чуэйфэн окинул взглядом «госпожу Тяо», которую держали под стражей во внутреннем дворе у главного зала. Стройное лицо без изъяна, тонкие плечи — она выглядела как самая настоящая женщина.
— Когда я пришла в храм Тяньцзин, он поджигал главный зал, собираясь сгореть заживо. Хорошо, пламя ещё не разгорелось. Я ворвалась внутрь, попыталась отнять нож, он хотел воткнуть его себе в грудь… Мы сцепились, и в тот момент…
— Подожди. Ты в огонь полезла? Ты пыталась отнять нож у человека, думающего о самоубийстве?
Чуэйфэн в ярости схватил Сили за плечи.
— Как ты могла так рисковать?! Врываешься в пожар, могло же сжечь заживо! А если бы он тебя ранил?!..
— Вы отругаете меня позже! Сейчас главное — изолировать его. Он, скорее всего, евнух. Когда я столкнулась с ним, его грудь была… набита чем-то. Он прекрасно понимает, на что пошёл, заменяя Тяо Цзинфэй. Боюсь, он захочет взять всю вину на себя и покончить с собой. Пока не выяснится правда, прошу вас — не дайте ему умереть.
— Хорошо. Пока он не признается, я не позволю ему умереть.
— …А после признания? — Сили подняла на него глаза, полные тревоги. — Вы… вы правда казните их обоих?
Лицо её было искажено болью. Неужели в ней отозвалось что-то родственное, похожее? Чуэйфэн отвёл взгляд.
(…Ты ведь тоже хочешь уйти к Би-гуну?)
Он не осмелился задать этот вопрос. Потому что боялся — боялся узнать правду.
— Я приму решение сам, — отрезал он.
Чуэйфэн велел отправить в Восточное ведомство вестника с приказом:
— Передайте: «Вы схватили не госпожу Тяо, а всего лишь низшего евнуха». Так, будто ничего и не случалось. Это был лучший выход.
Ничего себе, приключения в гареме! Спасибо переводчикам💐