Маленькая Сяо Се, довольная своей победой, услышав это, только фыркнула:
— Всего-то спросила пару ходов, а вы уже жалуетесь! Ладно, не буду спрашивать, чтобы не говорили, будто я выиграла нечестно!
Лянь, до сих пор молчавший, лениво поднял взгляд от доски:
— Играть с тобой одной скучно. Спрашивай у отца, иначе я выиграю слишком легко. — Голос его звучал спокойно, но в нём сквозила дерзость.
Сяо Се не выдержала, вскочила, и трое детей разом принялись спорить, почти готовые пустить в ход кулаки.
Я, смеясь, окликнула их:
— Эй, вы играть собрались или ссориться?
В дверях появился Фэн Уфу, улыбаясь до ушей:
— Ваши Величества и три юных принца, не пора ли отдохнуть? Сегодня у нас чай с лепестками роз и лотоса, сливовые леденцы и миндальное печенье.
Не успел он договорить, как троица уже радостно бросилась к нему.
Я, глядя им вслед, засмеялась и, взяв Сяо Хуаня за руку, тихо сказала:
— Вот кого ты воспитал.
Он ответил тем же тоном:
— Мы оба.
Мы ещё смеялись, когда Фэн Уфу нерешительно приблизился:
— Ваше Величество, господин Чжан просит аудиенции в час Шэнь (около трёх пополудни).
В последние дни Сяо Хуань чувствовал себя лучше, я перестала следить за ним так строго, и он вновь принялся за дела. Он кивнул:
— Знаю.
Я невольно сжала его руку, потянула за рукав:
— Сяо-дагэ…
Он обернулся и улыбнулся, чуть насмешливо:
— Не тревожься, Чжудуань не так страшен.
— Ещё и зовёшь его так ласково… терпеть его не могу! — пробурчала я, а потом, почти шёпотом, добавила: — Лучше бы спрятала тебя дома и держала при себе, как наложника.
Он, кажется, услышал, потому что взглянул на меня с улыбкой и, взяв за руку, предложил:
— Пойдём пить чай?
Я показала язык и кивнула. Дети уже устроились за столом, завидев нас, наперебой потянули за руки, усаживая рядом.
После чая троица отправилась на урок каллиграфии, Сяо Хуань пошёл встречаться с Чжан Чжудуанем и другими сановниками, а я, вспомнив, что давно не появлялась во Фэнлайгэ, переоделась и выехала из дворца.
В Фэнлайгэ я застала Суцянь за бумагами. Му Янь был в отъезде.
Увидев меня, Суцянь подняла голову, лицо её было холодно, как лёд, взгляд острый, как нож:
— Госпожа глава, наконец-то соизволили покинуть свои нежные объятия? Ещё помните, как меня зовут?
Я поспешно откашлялась:
— Конечно, помню. Глава Су, вы трудитесь без устали…
Так она и прижала меня к делам, и, когда я наконец подняла голову, потирая затёкшую шею, за окнами уже сгущались сумерки.
— Суцянь, прости, мне пора возвращаться, — вскочила я.
Она только бросила взгляд и, к моему удивлению, не стала ругаться:
— Иди, иди, не заставляй госпожу Бай ждать.
Я поблагодарила и поспешила обратно во дворец.
Когда добралась до Зала Успокоенного Сердца, небо уже совсем потемнело. Я ускорила шаг, боясь, что Сяо Хуань ждёт слишком долго, но, свернув за экранную стену, чуть не столкнулась с человеком. Он поклонился:
— Смиренный слуга приветствует Императрицу.
Голос был чистый, чуть низкий. Чжан Чжудуань.
Я отступила на шаг, узнала его и улыбнулась:
— Господин Чжан, не стоит церемоний. — Я приподняла бровь. — Давненько не виделись. Как там ваши запасы капусты, не перевелись?
Он не моргнул глазом:
— Благодарю за заботу, Ваше Величество. Эти дни цена на капусту снизилась — теперь две монеты за семь цзиней, так что дома запасли вдоволь.
— Две монеты за семь цзиней? Дёшево. Вы, господин Чжан, и впрямь заботитесь о народе, — усмехнулась я.
— Не смею. После того, как Ваше Величество упомянули об этом в моём доме, я велел слугам узнать рыночную цену, чтобы быть готовым, если снова спросите.
Он говорил с таким достоинством, будто обсуждал не овощи, а дела государства.
— Вот и хорошо, — я чуть прищурилась. — А то, говорят, вы в последнее время зачастили с докладами, торопите Его Величество вернуться к делам.
— Просить государя быть прилежным — долг подданного, — спокойно ответил он.
Я скрестила руки на груди, холодно усмехнулась:
— Значит, по-вашему, Император недостаточно прилежен?
— Не смею, — поклонился он.
— Да что вы, — я шагнула мимо, — ведь если бы он не был прилежен, вы бы не стояли каждый день у дверей с докладом. Не беспокойтесь, под вашим надзором государь не посмеет лениться.
Он снова поклонился:
— Смиренный слуга провожает императрицу.
Я прошла мимо, не оборачиваясь.
В покое Сяо Хуань всё ещё сидел за столом, разбирая бумаги. Я подошла, выхватила их из рук и сердито сказала:
— Хватит! Всё равно никто не похвалит, даже если ты надорвёшься!
Он замер, потом улыбнулся с пониманием:
— Цанцан, ты встретила Чжудуаня?
Я обняла его за талию, всё ещё сердясь:
— Чжудуань, Чжудуань… зовёшь его так ласково, будто старый друг!
Он только сдержанно улыбнулся, не отвечая.
Так, день за днём, я бегала между дворцом и Фэнлайгэ. Дети шумели, погода стояла ни холодная, ни тёплая.
Однажды, освободившись пораньше, я поспешила домой. Едва вошла в задний зал, как из-за колонны выскочила Цзяоянь, смущённо улыбаясь:
— Ваше Величество, вы вернулись! Мы так скучали!
Такой горячей приветливости от неё я ещё не видела. Я прищурилась:
— Цзяоянь, ты не заболела?
— Нет, нет! — она замотала головой, щеки пылали. — Просто… может, вы сначала посмотрите на принцев?
— Они ведь на уроке во Дворце Цзинъян, зачем мне туда? — удивилась я.
— Это… — она замялась, оглядываясь. — В общем…
Из-за её спины показался Фэн Уфу, сияя улыбкой:
— О, Ваше Величество! Мы уж заждались!
Я покачала головой:
— Евнух Фэн, слишком уж наигранно.
Его улыбка тут же сползла, он зыркнул на Цзяоянь:
— Даже соврать толком не умеешь! — Потом, вздыхая, обратился ко мне: — Может, Ваше Величество сначала выпьет чаю, а уж потом к императору?
Я скрестила руки:
— Говори прямо. Кто там у Сяо-дагэ?
