Я выхватила её из его рук:
— Господин Ли! Вставайте! Тот парень ждёт, чтобы вы спасли ему жизнь!
Он сонно приподнял веки:
— Какой ещё парень? Меня по указу согнали в эту дыру, и даже поспать не дают?
Я схватила его за руку:
— Это Сяо Хуань! Быстрее, он умирает!
— Не тряси… — он придержал свою длинную бороду, — что ты сказала?
— Сяо Хуань в стане нучжэней, отравлен, кашляет кровью. Спасите его! — я почти кричала.
Ли Миншан, как ни в чём не бывало, погладил бороду:
— Он уже при смерти?
— Что? — я не поняла.
— Сам виноват. Если бы каждый раз умирал, когда яд обостряется, он бы давно умер тысячу раз. Он просил меня идти к нему?
— Он велел найти вас… и передать, чтобы отряд Подразделения по борьбе с ядами вышел из города и засел у горы Цзяошань, — я бормотала, чувствуя, как холодный ветер из распахнутой двери пробирает до костей. И вдруг поняла: Сяо Хуань вовсе не говорил, что ему нужна помощь Ли Миншана. Он сказал: «Найди господина Ли и покажи ему рану на плече…»
Он заставил меня поверить, будто я одна могу его спасти. Когда я спросила, не ради ли меня он проник в стан врага, он кивнул: «Да».
Ветер завыл в пустом дворе. Я вспомнила: когда въезжала в город, на плацу уже строились войска, а теперь вокруг не было ни одного праздно стоящего солдата.
Я резко обернулась к двери.
Пока я говорила, Ши Янь уже послал гонца с приказом. Теперь он преградил мне путь:
— За стенами опасно. Прошу вас остаться.
Я улыбнулась:
— Командир Ши, государь в стане врага. Как я могу спокойно ждать?
— Доверьтесь мне, — ответил он твёрдо.
Я снова улыбнулась, мягче:
— Командир Ши… я лишь хочу увидеть его. Когда я уходила, он кашлял кровью. Я боюсь… вы ведь понимаете.
— Пусть идёт, — вдруг сказал Ли Миншан. — С людьми из Подразделения по борьбе с ядами ей ничего не грозит.
Ши Янь поклонился. Я знала, он согласен.
Когда мы уже выходили, за спиной раздался вздох Ли Миншана:
— Девочка, он ведь рисковал жизнью, чтобы вернуть тебя. Остальное… стоит ли принимать близко к сердцу?
Да, я просто хотела убедиться сама в том, во что когда‑то верила без сомнений, а теперь боялась поверить.
Я и правда боялась. Когда Сяо Хуань, опершись на моё плечо, кашлял кровью, мне было страшнее, чем под градом стрел.
Я не ответила и пошла за Ши Янём.
Чтобы не выделяться на снегу, он велел мне надеть белый плащ и держаться за ним.
Отряд Подразделения по борьбе с ядами двигался бесшумно. Пока основные войска выходили к воротам, мы уже обогнули стену и поднялись на гору Цзяошань.
Сто пятьдесят три императорских телохранителя, и все мастера. Даже по колено в снегу они шли без звука.
С вершины горы открывался весь вид: перед Шаньхайгуанем стояли ряды воинов Великого У в чёрных доспехах, над ними реяли красно‑чёрные знамёна с пламенным гербом империи. Ветер трепал их, и казалось, будто по снегу вспыхивают языки огня.
По другую сторону — молчаливые всадники Нучжэня, их кони нетерпеливо били копытами, а над строем колыхались мрачные штандарты.
Месяцы противостояния сделали обе стороны осторожными. Ни Кумоэр, ни Ци Чэнлян не искали уловок. Сегодня, после снегопада, они решили всё поставить на карту.
Я знала, что после этой битвы снег станет алым, а тысячи юных лиц обратятся в безымянные кости.
Следы копыт у ворот, что я видела утром, — след разведчиков обеих армий.
Значит, и покушение на Сяо Хуаня, и мой побег — всё было частью их замысла.
Кумоэр… не зря его зовут повелителем. Он умеет видеть дальше других и решаться, когда пути назад нет.
А Сяо Хуань? Когда‑то, странствуя с ним по миру, я поражалась, как легко он распознаёт любую хитрость. Тогда я часто думала: насколько далеко способен видеть этот человек?
Вдруг над станом нучжэней вспыхнул фейерверк в форме феникса, птицы, что возрождается из пламени. Она взмыла в небо, вспыхнула и исчезла.
Это был сигнал. Отряд Подразделения по борьбе с ядами ринулся вниз по склону. Ши Янь обхватил меня за талию, и мы помчались вслед.
На равнине, среди снега, стоял отряд всадников. Кумоэр сам возглавлял их, окружив человека в белом меховом плаще.
То был Сяо Хуань. Он стоял, слегка согнувшись, прикрывая рот рукой, и тихо кашлял.
Когда наши подошли, Ши Янь опустился на колено:
— Государь, люди в сборе.
Сяо Хуань опустил руку и улыбнулся:
— Хорошо потрудились.
— Сяо Бай, — Кумоэр, сидевший в седле, усмехнулся, — болен так тяжело, а всё же вышел из шатра? Зачем позвал своих псов? Устроить мне ловушку?
Сяо Хуань ответил спокойно:
— Похоже, Великий хан ещё не готов признать поражение.
— Пока битва не окончена, я не проиграл, — рассмеялся Кумоэр. — Рано спрашивать, сдался ли я, Сяо Бай. Или, может, стоит звать тебя «императором»?
— Дошло до этого, — тихо сказал Сяо Хуань. — Неужели ты хочешь спорить словами?
— Почему бы и нет? — лениво протянул Кумоэр. — Раз уж Император удостоил мой шатёр своим визитом, пусть это будет нашим… уединённым разговором. — Он прищурился. — Надо признать, столь красивых мужчин немного.
Он говорил нарочно громко, чтобы унизить.
Сяо Хуань лишь улыбнулся:
— Пусть будет так. Я не стану спорить с побеждённым.
— Побеждённым? — Кумоэр провёл пальцем по лезвию ножа. — Когда ты лежал у меня на руках, харкая кровью, я даже пожалел тебя.
Они обменивались колкими словами, но воздух между ними натягивался, как струна. Ши Янь уже держал руку на рукояти меча.
Я понимала, они ждут исхода битвы впереди. Но чем бы она ни кончилась, Кумоэр не отпустит Сяо Хуаня, а тот, вызвав сюда отряд, наверняка решил убить хана.
Я невольно усмехнулась. Оба, готовясь к смертельной схватке, всё же думали обо мне. Он отпустил, чтобы я спаслась, а другой не велел стрелять. Ведь стрелы, что летели в меня утром, падали рядом, и не задели ни разу.
Сяо Хуань молчал и лишь тихо кашлял.
